— На, подержи. Тепленький, пушистенький.
Сонно моргнув глазами, тот настороженно отстранился. На лице обозначилось выражение недоумения. Котенок перепрыгнул на колени к нему, исчез. Вместо него под руку подлезла собачка, затем барсук, белочка. Я передавал их собутыльнику, но они не хотели с ним заниматься, испарялись, убегали прочь. Наконец, за спиной мяукнул маленький полосатый тигренок. Побаловавшись немного, отпустил на пол. Подумал, что звери постепенно увеличиваются в размерах. Отмахнувшись, сосредоточил внимание на бутылке, краем зрачка замечая, как зашмыгали из туалета в прихожую, и дальше в комнату, молодые красивые девушки в прекрасно сшитых одеждах. Стройные, в широких платьях, с поясочками по тонким талиям, веселые, лупоглазые, розовощекие. Молодость, здоровье, гибкие телодвижения.
— Я оставлял вам колбасу, — с напускной сердитостью пробурчал я. — Почему не кушали? А-а, у вас питание получше.
Андрей оглянулся, затем тупо уставился на меня. После некоторой паузы наклонил бутылку над стаканом. Пить больше не хотелось, я лишь пригубил. Со стороны занавески на окне послышались тихие, интимные, нежные вздохи, словно за ней пряталась девушка. Медленно, короткими скачками, занавеска начала подниматься вверх, будто задирался подол. Но ноги не заголялись. Видимо, соблазнительница ужималась вместе с капроновой тканью, как манекенщицы за диваном. Так это было прекрасно, такие женственные интимные придыхания сопровождали неторопливыми толчками подъем, что я встал и зааплодировал. На ресницах повисли слезы благодарности. Никогда не ввидывал ничего подобного. Неземное искусмство, божественная благость. Занавеска собралась под самую металлическую гардину. Уже из стены принялись выкручиваться шурупы.
— О–о–о, — томно, интимно, с облегчением, протяжно воскликнула девушка, прячущаяся за ней. И повторила. — М–м–м-м-м…
Всего у нескольких женщин из множества при половом сношении были подобные зовущие возгласы. Но лишь подобные. Тогда желание близости вспыхивало с неимоверной силой, заставляя взорваться тело горячей испариной, отдаться без остатка. Сейчас же возбуждение возникло в ином направлении. Оно воплотилось в чувство красоты, непорочности. Я даже не заметил, когда Андрей удалился в комнату. Оттуда донесся переливчатый храп И тут–же его перебил голос чайника:
— Красиво, да? — спросил он.
— Бесподобно, — признался я. — Никогда не видел ничего прекраснее.
— Они у нас все такие, — старчески задребезжал чайник. — Многие не замужем.
— А у некоторых есть дети, — басовито включился в разговор холодильник. — Семьи создали, живут неплохо. Хотя всякое бывает.
Дотянувшись до занавески, я сорвал капроновую ткань. Под ней никого не оказалось. Зато на полу покорно легла у ног другая девушка, прикрытая грубой холстиной. Или она же. Таким беззащитным был вид распростертого худенького тела, что невольно отступил назад, боясь сделать лишнее движение
— Если хочешь, можешь взять в жены. Одна уже пошла с твоим другом.
Действительно, храп прекратился, слышалась лишь тихая возня с громким сопением Андрея. Сев на стул, умиленно посмотрел на покорную подругу. Нет, это не рабыня, девушка просто показывала, что хозяин именно я. Разве в нормальной жизни такое встретишь! Вечно глупые капризы, да длинные языки. А здесь полное согласие с сохранением собственного достоинства.
— Не против, — наконец решился я. — Но как жить, я такой грубый, а она вся нежная. Боишься притронуться.
— Ничего, — заверил чайник. — Стерпится — слюбится. Лишь бы любили друг друга, остальное наладится.
Девушка сбросила накидку, поправила длинные волосы, улыбнувшись, с гордо поднятой головой пошла в комнату. Я слышал, как она занялась уборкой. Стол раздвинули, загремели тарелки с закусками. Свадьба. Появились гости. Они расселись по кухне кто на чем: на подоконнике, на раковине, даже на газовой плите. Молодые и старые, неряшливые и чистые. В квартиру то и дело заходили другие, с продуктами, с цветами, с бутылками.
— Только шампанское, — предупредил я. — Пить больше не хочу.
Крепкое спиртное исчезло. Я вошел в комнату. На столе скромная закуска, посреди бутылка шампанского. Народу мало. На креслах пара — тройка незнакомцев, Игрь — морпех, Андрей. Невеста улыбчивая, ласковая, одновременно озабоченная. Недотрога. В голове промелькнуло, как с ней спать, с такой тонкой, воздушной. Гости буквально на глазах растворялись, но я уже знал, что они умеют уходить в другое измерение. Они из иного мира, входят и выходят из него, когда вздумается. Научат и меня. Уже показывали, как это делается. Легко, непринужденно. Еще одно усилие и пойму тоже.