Ари невольно прыснул и, качая головой, перечитал текст. Он представил себе глумливую ухмылку приколиста, еще в XII веке измыслившего весь этот напыщенный бред, который почти тысячу лет спустя все еще пытаются истолковать. Надо думать, он и мечтать не мог о таком успехе. Да и то сказать, нашлось немало комментаторов этой мистической ахинеи, в том числе знаменитых.
Так, Роджер Бэкон в XIII веке усмотрел в ней аллегорический конспект Великого Делания. А в 1930 году Андре Бретон написал Второй манифест сюрреализма, вдохновляясь «Изумрудной скрижалью».
Ари бегло просмотрел кое-какие основные истолкования «Изумрудной скрижали» из тех, что сумел найти. Большинство специалистов видели в ней нечто вроде инструкции для изготовления философского камня. Более изощренные утверждали, что текст скорее относится к глубинной сущности всякой вещи, к тому, что алхимики называют квинтэссенцией… «Вершиной совершенства?» — подумал Маккензи. Но нигде он не нашел и намека на Виллара из Онкура.
Взглянув на различные изображения «Изумрудной скрижали», он заметил, что кое-где над ними помещен известный латинский акростих: «Visita Interiora Terrae Rectificandoque Invenies Occultum Lapidem»,[30] семь первых букв которого образуют слово VITRIOL. Некогда им обозначали серную кислоту, то есть одно из веществ, открытых… Джабиром ибн Хайяном.
«Вот мы и вернулись к тому, с чего начали», — подумал Ари, закрывая книги.
Как он и опасался, цепочка замысловатых аналогий замкнулась. И все же какая-то, пусть даже самая ничтожная, связь между «Изумрудной скрижалью» и Онкуром существовала. Ведь Interiora Terrae[31] — тайное место, в данном случае скрытый на дне колодца в сердце Парижа туннель, который удалось найти благодаря указаниям Виллара. Строитель XIII века использовал эту фразу в первом же из шести ключей-подсказок к своей загадке. Ари отыскал в начале своей записной книжки текст, написанный Вилларом на старопикардийском.
Se es destines, si come iou, a le haute ouraigne, si lordenance de coses enteras. Lors greignor sauoir te liuerra Vilars de Honecort car il i a un point de le tiere u une entree obliie est muchie lequele solement conoisent li grant anchien del siecle grieu et par la puet on viseter Interiora Terrae.
Затем он перечитал перевод:
Если ты, как я, предназначен для творчества, ты поймешь порядок вещей. И тогда Виллар из Онкура откроет тебе свое величайшее знание, потому что есть место на земле, где скрыт забытый вход, известный лишь великим древним греческого мира, который позволит тебе побывать в недрах земли.
Получается, акростих VITRIOL и есть связующее звено между «Изумрудной скрижалью» и Вилларом. Ну и что нам это дает?
Маккензи протер глаза, встал, знаком попросил Бенедикт присмотреть за его вещами и вышел покурить.
Он курил третью сигарету подряд, когда наконец зазвонил его мобильный.
— Нашла что-то интересное?
— Представь себе, да, — с азартом ответила Ирис.
— Классно, когда ты так говоришь…
— О Чарльзе Линче — ничего особенного. Он нигде не засветился. Отец — английский офицер, от которого в сорок пятом году залетела одна француженка… Он остался во Франции и женился на ней. Так что Чарльз Линч родился в Ландах в сорок шестом. Детство самое обычное. Затем он изучал геологию в университете Бордо. Получив докторскую степень, обосновался в университете Пьера и Мари Кюри, где и работал, пока в прошлом году не вышел на пенсию. Его жена, тоже преподаватель, умерла в тысяча девятьсот девяносто втором году от болезни Хантингтона, когда их единственной дочери Мари было двенадцать. Этот человек никогда не имел дела с нашими службами, у него нет судимостей, ни в какой политической деятельности он не замешан, не уклонялся от налогов, в общем, ничего…
— А я-то думал, ты нарыла что-то стоящее.