И тот, и другая оставят нам многое.
А я? Что оставлю вам я? То, что не облечено в слова, утрачено. Именно страх перед этой утратой заставляет нас всех писать, словно мы стремимся передать другим некую изначальную истину, которую способно разрушить лишь наше молчание.
Скоро и я исполню свой долг – скажу свое слово.
21
Похоже, охранники в приемной удивились при виде Ари, явившегося в Левалуа с утра пораньше. Вот уже несколько недель нога Маккензи не ступала на территорию того, что теперь следовало величать ЦУВБ – Центральным управлением внутренней безопасности. Внутри уже были заметны перемены, вызванные слиянием контрразведки и госбеза. Здание гудело, как растревоженный улей, а в глазах сотрудников раздражение сменялось возбуждением.
Ари поздоровался с охранниками и прошел через рамку металлоискателя. В лифте пара коллег вежливо ему кивнули, но не стали задавать вопросов о здоровье или почему он так рано вышел на работу. Он не стал останавливаться на шестом этаже, чтобы зайти к Ирис и извиниться за свое вчерашнее поведение, а прямиком направился к себе в кабинет в конце восьмого этажа. Пока он мог думать лишь об одном, не терпевшем отлагательств, деле.
Идя по коридору, он поймал на себе несколько удивленных взглядов из-за стеклянных перегородок, но и только. Добравшись до своего кабинета, он с облегчением вздохнул. Всю ночь Ари опасался, что за время долгой болезни его могли переселить, даже не предупредив. Слава богу, все осталось на своих местах.
Ари медленно открыл стеклянную дверь и постоял на пороге, словно возвращение сюда, в место, олицетворявшее для него осточертевшую работу, стоило ему огромных усилий. Потом он сел за свой стол. Окинул бессильным взглядом конверты, накопившиеся возле компьютера, который он почти никогда не включал. Ари не переваривал ни компьютеров, ни бумажных писем. Он пожал плечами. Впрочем, он здесь не за этим. По идее, его здесь вообще не должно быть.
Развернувшись вместе с креслом, он подкатил к стенному шкафу у себя за спиной. Открыл раздвижные дверцы и не задумываясь выхватил одну из папок. Ему не требовалось смотреть на этикетку. Он и так знал, что это та самая. Папка с делом о тетрадях Виллара из Онкура.
Вернувшись за письменный стол, он просмотрел ее содержимое. Окинул загоревшимся взглядом лежавшие перед ним фотографии, наброски, заметки.
В это мгновение зазвонил телефон. Он поднял глаза и узнал номер Жиля Дюбуа, своего непосредственного начальника, возглавлявшего ныне упраздненный Аналитический отдел. Интересно, какой пост получил он в новой структуре. Поморщившись, Ари решил не отвечать, в конце концов он ведь на бюллетене. А Дюбуа пусть катится ко всем чертям.
Маккензи вновь погрузился в документы. Со вчерашнего дня что-то не давало ему покоя. В голове все еще звучали слова, которые твердил его отец: тебе надо пойти к доктору.
Одну за другой он перечитал записи, которые вел в ходе расследования. Сначала убийство Поля Казо. Потом пяти других членов ложи Виллара из Онкура. Разгон братства «Врил», тайного общества неонацистов-мистиков, заказавшего убийства, а затем и обнаружение вожделенной цели их поисков: шести исчезнувших страниц из тетрадей Виллара из Онкура. И наконец, решение загадки, зашифрованной на страницах этого манускрипта…
Один за другим он восстанавливал в памяти этапы расследования. Но не за этим он сюда пришел. Нет. То, что ему нужно, не лежит на поверхности. Дело в том, что Ари стал свидетелем чего-то странного сразу после того, как расследование было закрыто, и он практически не сомневался, что отец почти напрямую подсказал ему: сейчас ему лучшего следа не найти.
Собравшись перечитать последнюю запись, Ари вдруг подскочил, услышав, как открывается дверь в его кабинет.
– Что вы тут забыли, Маккензи? Почему не отвечаете на мои звонки?
На жестком, мрачном лице дивизионного комиссара Жиля Дюбуа, коротышки лет пятидесяти с черными волосами, коротко подстриженными «под римлянина», казалось, навеки запечатлелась его хроническая неприязнь к Ари.
– Вы ведь на бюллетене, черт возьми! Здесь вам делать нечего! Если с вами что-то случится, страховка этого не покроет.
– Я тоже очень рад встрече, шеф, – съязвил Маккензи. – Охотно бы поболтал с вами, но, увы, мне надо всего лишь забрать кое-какие вещи. Я уже ухожу…
Дюбуа покачал головой:
– Что вы за человек, Маккензи! Даже на бюллетене умудряетесь меня достать.
– Вы мне льстите…
Лицо дивизионного комиссара понемногу менялось, на губах появилась циничная улыбка.
– Вы у меня еще попляшете, Маккензи… Жду не дождусь вашего возвращения. Я тут приготовил для вас тепленькое местечко.
Бывший заведующий отделом с довольным видом вышел из кабинета. Возможно, он полагал, что сумел напугать Маккензи. Но Ари меньше всего заботила его будущая карьера в ЦУВБ. Сейчас у него были дела поважнее.
Проводив взглядом Дюбуа, он вновь погрузился в свое досье.
Ему попалась сделанная от руки запись, озаглавленная лишь фамилией «Вэлдон».
Он перечитал собственные заметки.
Через несколько дней после того, как дело было закрыто, Маккензи случайно узнал из теленовостей, что косвенным образом его унаследовал Вэлдон, темная личность, очевидно, пользовавшаяся расположением министерства внутренних дел… Это было тем более странно, что Вэлдон, чье имя не раз попадалось Ари в прошлом, был чем-то вроде ясновидца, сомнительным типом из парижских эзотерических кругов, заигрывавшим с различными сектантскими и оккультными силами и жившим на полулегальном положении. Когда Ари потребовал у начальства объяснений, с какой стати дело передали этому, по всей видимости штатскому, человеку, он не добился никакого ответа, а все двери перед ним захлопнулись. Ему предложили быть пай-мальчиком, вернуться в свой отдел по борьбе с сектами и заняться сводками.
Вчера речи отца привлекли его внимание к этому типу. Тебе надо пойти к доктору.В эзотерических кругах Вэлдона как раз и называли Доктором.
Именно с этого следует начать, если Ари вздумается тайно продолжить расследование дела о тетрадях Виллара из Онкура. Несомненно, отец указал ему на единственно стоящий след.
Закрыв папку, он сунул ее под мышку и поспешно покинул кабинет. Вошел в лифт, но на этот раз вышел на шестом этаже. Увидев сквозь стеклянную перегородку круглое лицо Ирис Мишот, он постучал и вошел, не дожидаясь ответа.
– Как, ты здесь? – удивленно спросила она слегка обиженным голосом.
– Угу. Еще сердишься за вчерашнее?
– Что ты тут забыл?
– Подумал, что ты была права…
– В смысле?
– Давай все-таки доведем до конца это расследование.
Ирис вытаращила глаза. Не в обычаях Маккензи было признавать свои ошибки.
– Ты пришел ко мне за этим? Тебе требуется помощь?
Ари смущенно ей улыбнулся:
– Не будь такой злопамятной. Ты прекрасно знаешь, что мне без тебя не обойтись. Ты, как никто, умеешь узнавать о людях всю их подноготную.
– Так мы и впрямь возобновляем расследование?
– Да.
– Честно-честно?
– Честно-честно. Ты соберешь информацию, если я назову тебе одну фамилию?
– Говори.
– Вэлдон. Но имей в виду, это скорее всего не настоящее его имя. Я пару раз сталкивался с этим типом в парижских эзотерических кругах. Он там что-то вроде серого кардинала.