Он убрал мобильный и поднялся к Кшиштофу.
37
Входя в квартиру в жилом секторе на северном конце подземного комплекса, Эрик Левин был полон решимости покаяться и успокоить свою жену. Каролина права: раз уж он согласился сюда приехать, надо идти до конца, выполнить условия договора и не задаваться никакими вопросами. Лучше уж смириться и работать не покладая рук, надеясь, что проект скоро завершится.
Но, когда он закрыл за собой дверь, ему хватило секунды, чтобы понять по лицу жены: что-то не так. Стоя в тени посреди комнаты, она выглядела растерянной, буквально парализованной страхом.
38
Увидев в дверном проеме распухшее лицо Кшиштофа, Ари невольно усмехнулся:
– Да, не слабо они тебя разукрасили!
– Очень смешно! Вообще-то украшал меня только один урод…
– Вот это да!
Тяжело вздохнув, поляк посторонился, впуская Маккензи в квартиру.
– Наконец-то и на тебя нашлась управа?
– Вовсе нет. Он напал на меня сзади.
– Разве настоящий телохранитель не должен уметь постоять за себя, даже когда на него нападают сзади?
– Ну хватит!
Смущенная физиономия Залевски насмешила Ари.
– Я всегда говорил, что в СООНО набирают одних слабаков.
– Слушай, Маккензи, не думай, что, если у меня фингал, я не начищу тебе рожу. Еще посмотрим, кто здесь слабак!
Аналитик вошел в гостиную и увидел у правой стены разломанный книжный шкаф и кучу книг и безделушек, раскиданных по полу.
– А ты тут прибрался, как я погляжу.
– Больно ты веселый сегодня. Хочешь, поговорим о Лоле? Увидим, не растеряешь ли ты свое чувство юмора. У нее все в порядке? Есть новости?
– Бедолага, – парировал Ари с улыбкой. – А все-таки странно, что они снова к тебе заявились. Могли бы и сообразить, что в этом сейфе ничего нет, ведь после их первого визита прошло уже несколько дней.
– Похоже, они хотят заполучить документы во что бы то ни стало.
– Да уж, похоже. А ты не сменил замки?
– Сменил. Да ведь это профи, Ари. Ладно, пусть попыхтят. Я хорошо припрятал документы. И уж точно не тут.
– О’кей. Слушай, а ты сделал рентген?
– Нет-нет, это ни к чему.
Ари окинул взглядом гостиную, заглянул в спальню и присел на диван.
– Ты можешь их описать?
– Я хорошо рассмотрел того, который на меня набросился. Коренастый, короткие темные волосы, не старше сорока, смахивает на английского бандита, как в фильмах Гая Ричи, представляешь?
– Да.
– Я сломал ему нос. Надо думать, его это не украсило.
– Ну хоть что-то. А второй?
– Тот постарше. Седые волосы, шикарный костюм, кожаные перчатки и красивая трость с серебряным набалдашником.
– Вот как. Ну, этого будет нетрудно опознать. Настоящий герой комиксов!
– Вроде того…
– Они не оставили после себя ничего такого, что упростило бы поиски?
– Нет…
– Ты меня удивляешь. Неужели у извращенца вроде тебя в квартире нет скрытых камер?
Лицо поляка наконец расслабилось.
– Здесь много чего есть, но это не камеры.
– И ты даже не угостишь меня виски?
– В доме поляка найдется только водка.
– Дикарь!
И тут телефон Маккензи завибрировал. Он надеялся, что это не Лола. На дисплее возникло имя Ирис Мишот.
– Да?
– Ари, у меня есть кое-что новое.
– Слушаю.
– В течение суток умерли два человека, работавших в научно-исследовательском центре в Женеве, – Сандрина Мани и Стефан Друэн.
– И что?
– Полиция расследует странные обстоятельства их смерти… Оба скончались от остановки сердца, хотя им не было и сорока лет. Я звонила нашим швейцарским коллегам. По заключению судмедэксперта, причиной их смерти стал нейротоксин. Понимаешь, о чем я?
– Ты считаешь, умерший геолог…
– Да. Франк Аламерсери. То же самое врачебное заключение: неизвестный нейротоксин.
– Думаешь, тут есть связь?
– Оба погибших швейцарца работали над секретным досье для ООН.
– И?
– Все, что мне удалось узнать, – их расследование было как-то связано с геологией. Не многовато ли совпадений?
– Этого недостаточно.
– Три человека умирают одинаковой смертью, очевидно от нейротоксина, и все трое занимались геологией… Трудно поверить, что все это не имеет никакого отношения к исчезновению Чарльза Линча, Ари.
– Ты торопишься с выводами.
– У тебя есть другие зацепки?
– Нет.
– Тогда почему ты еще не в Женеве?
Часть вторая
Альбедо
39
Под вечер человек с тростью, известный своим заказчикам под именем Борджиа, подошел к дому на улице графа де Ласепеда.
Утром того же дня он получил совершенно недвусмысленный приказ: как можно скорее устранить дочь Чарльза Линча. Как можно скорее.
Все усложнилось, и эта его поездка в Европу, которая должна была продлиться не больше двух-трех дней, затянулась. Он не любил изменений в программе, потому что из-за них не успевал правильно все спланировать и принять все необходимые меры предосторожности, а именно это в конце концов приводит к ошибкам. Борджиа не терпел приблизительности. Борджиа не любил неожиданностей.
Он сунул руку в карман и вытащил прозрачную баночку, с которой никогда не расставался. Приоткрыл крышку, вынул и проглотил стомиллиграммовую таблетку хлорпромазина. В «рабочие» дни ему случалось принимать по пять-шесть таблеток – вдвое больше предписанной максимальной дозы. С годами он научился справляться с побочными эффектами. Чтобы бороться со скачками давления, у него была его трость, а чтобы не набирать вес, он соблюдал строжайшую диету. Оставалась сухость во рту, но она ему не мешала. К тому же выбора не было. Без хлорпромазина Борджиа не мог бы делать то, что он делал. Его сила и ловкость целиком зависели от того состояния, в которое приводил его этот нейролептик.
Он убрал баночку в карман и тщательно обследовал дом, в котором жила Мари Линч. Народу на улице мало, и все же, не успев как следует осмотреться, он вынужден соблюдать осторожность.
При выполнении двух швейцарских заказов все прошло как по маслу, потому что у него было время на подготовку. Но повторный визит в квартиру Залевски оказался ошибкой. Напрасно он согласился. Поляк видел его лицо. Возможно, следовало от него избавиться. Но Борджиа взял себе за правило никогда не убирать клиента, за которого ему не заплатили. Он дорожил своей репутацией. Борджиа всегда избегал сопутствующих потерь. Потому-то его услуги и стоили так дорого. Он работал чисто.
Ожидание продлилось несколько долгих минут, пока к подъезду не подошла женщина лет пятидесяти. Он воспользовался этой возможностью, подошел к порогу и в последний момент просунул внутрь свою трость, чтобы дверь не захлопнулась. Дождавшись, когда стихнут шаги женщины, Борджиа проскользнул в вестибюль.
Там он постоял еще несколько минут, чтобы убедиться, что он действительно один, и направился к лестнице. Посмотрел вверх. Никого не видно. Стараясь не шуметь, он поднялся по ступенькам.
Мари Линч жила в двухкомнатной квартире на третьем этаже. Он надеялся, что застанет ее дома и что она не перебралась в отцовскую квартиру неподалеку, на улице Монж, за которой, возможно, следила полиция.
Он все же успел кое-что разузнать о своей жертве. Ей двадцать восемь лет, она пытается пробиться в актрисы, но пока получала роли только в короткометражках да в любительских спектаклях. У нее есть блог в интернете, в котором она подробно описывает свои финансовые трудности, попытки подработать официанткой, загулы, вечеринки с выпивкой в компании подруг, любовные разочарования и победы – одними она гордилась, других стыдилась. Там же он ознакомился с ее фотографиями во всех видах и сделал это не без удовольствия – фигурка у нее что надо… Благодаря многочисленным блогам и социальным сетям добывать информацию о личной жизни клиентов становилось все легче, а иногда таким образом он узнавал даже больше, чем через обычные каналы.