Поляк пересек галерею и в свою очередь достиг выхода.
Перешагнув через труп, он, держась начеку, ухватился за края люка, чтобы выбраться наружу. Высунул голову, убедился, что действительно оказался на противоположном, северном склоне холма. Уши закладывало от поднявшегося сильного ветра. Чуть пониже телохранитель разглядел беглецов. Выбравшись из люка, он опустился на колени, чтобы прицелиться, но очертания спускавшихся по склону фигур стремительно растворялись в ночном мраке. Стрелять по ним значило впустую тратить патроны. Кшиштоф убрал револьвер в кобуру и помчался вдогонку.
Он нырнул во тьму, перепрыгивая через разбросанные повсюду старые камни и стараясь не споткнуться. Чем дальше, тем сильнее он разгонялся, приходилось притормаживать, чтобы не полететь вниз кубарем. Он уже настигал их. Силуэты охранников впереди проступали все отчетливее. Но тут у подножия холма, рядом с каким-то строением, загорелись два красных огонька. Задние фары машины.
107
Все продолжалось какую-то долю секунды, но время словно остановилось, и Ари казалось, что он умер тысячу раз. Отравленная рука Борджиа снова и снова приближалась к его лицу и падала на него, подобно неумолимому лезвию гильотины.
Маккензи и сам не знал, где он нашел силы, чтобы увернуться в самый последний миг. Помогло остервенение, унижение, а может, воспоминание о Поле Казо, друге, поплатившемся за алчность Доктора жизнью. Рывком Ари удалось освободиться.
Рука убийцы опустилась в нескольких сантиметрах от его лица.
Маккензи немедля перекатился на живот и вскочил на ноги. Борджиа с упорством автомата начал выпрямляться, но тут Маккензи схватил почти потухший факел, валявшийся у него за спиной. Зажав древко обеими руками, он с диким воплем бросился к противнику и, действуя факелом как бейсбольной битой, ударил его по лицу.
Нанесенный с размаху удар, в который Ари вложил последние силы, оказался сокрушительным. Взметнулись искры, и голова убийцы с сухим треском мотнулась вбок.
Борджиа мешком рухнул на холодный камень. Не теряя ни секунды, Ари с горящими от ярости глазами нанес ему второй удар, на этот раз сверху вниз. Факел вспорол тьму, и череп Борджиа с хрустом раскололся.
108
Сквозь свистящий в ушах ветер Кшиштоф расслышал характерный стук дверцы. Еще одна тень промелькнула у него перед глазами. Последний из беглецов. Один из троих не успел сесть в машину.
Поляк на бегу вытянул руку. Выстрелил один раз, потом второй. Фигурка вдруг замерла и с глухим стуком упала на землю. Но Кшиштоф не останавливался. Он не знал, кого подстрелил, – Доктора или простого охранника. Сейчас только одно имело значение: не дать внедорожнику уехать.
Он был уже совсем рядом, когда раздался шум двигателя. Выстрелил еще два раза. Первая пуля застряла в кузове, вторая вдребезги разбила заднюю фару. Все впустую, а у него осталась последняя пуля. Надо метить в шину.
Поляк замер, пытаясь задержать дыхание и чувствуя, как стучит кровь в висках, и прицелился в заднее правое колесо. В тот самый миг, когда он нажал на спуск, машина сорвалась с места. Он промахнулся.
Кшиштоф испустил вопль ярости, бессильно наблюдая, как внедорожник исчезает среди деревьев.
Он сделал еще несколько шагов и увидел у своих ног убитого им человека. Охранник. Простой охранник. Доктору удалось уйти.
109
Запыхавшийся Ари на несколько секунд замер на коленях у тела Борджиа, словно желая убедиться, что тот действительно мертв. Он испытывал смешанное чувство избавления и печали. Ощущение пустоты. Казалось, он уже пережил эту сцену несколькими неделями раньше, в Италии.[74] Там был другой убийца. Другая борьба за жизнь. Другой труп. Долго ли еще ему бежать? Противостоять врагам? И все ради чего? Во имя истины или мести? Кому и что он должен доказывать? От чего убегать? Неужели всю свою жизнь он будет находить какой-то смысл в этих бесконечных расследованиях? Сейчас в его сердце царил один-единственный образ. Ему не хватало Лолы. В глубине души он знал, что и сегодня все сводилось к ней: к этой его неудаче, к этой тоске и боли. Вдруг в рации раздался голос Залевски, возвращая его к реальности:
– Ари, ты меня слышишь?
– Слышу.
– Все в порядке?
– Да вроде бы. Я одолел Борджиа. А вы взяли Доктора?
– Нет. Он скрылся на машине. Гнаться за ним бесполезно. Встречаемся в хижине, где сейчас Ирис со своим братом.
Маккензи задумался. Возможно, еще остались вопросы, на которые у него нет ответа. Но в одном он уверен: с этим делом пора кончать. Прямо сейчас.
– Ступайте туда без меня. Я сяду в джип. Отбой.
– Ты что, шутишь?
Ари поднялся, морщась от боли. Нет, он и не думал шутить. Никогда еще он не был так серьезен.
– Мы не можем упустить этого гада.
– Не дури, Ари. Тебе его не догнать. Он слишком далеко ушел. Вламинк получит международный ордер на его арест, и…
– Нет. Если не возьмем его сейчас, то не возьмем никогда. Такие, как он, всегда сумеют залечь на дно. Он скроется где-нибудь в Южной Америке, где находят убежище фашисты вроде него. Эта история закончится здесь.
Не говоря больше ни слова, он снял с пояса рацию и сунул ее в карман. Испытывая боль во всем теле, Ари пустился по коридору в обратный путь. Быстрым шагом добрался до выхода из гробницы. По пути оторвал от рубашки лоскут, чтобы перевязать руку. Рана была поверхностной, но сильно кровоточила. Если ее не забинтовать, он потеряет еще больше крови.
Наконец он выбрался наружу, под звездное небо, и поразился силе поднявшегося сухого и жаркого ветра. Хромая, спустился по лестнице. У него ныли все мышцы, но об этом он почти не думал. Новый образ вытеснил из его мыслей лицо Лолы. Всклокоченный Жан Лалу словно бросал ему вызов сквозь время и пространство.
Под покровом ночи Ари пересек древнюю деревню, оставил позади себя развалины и углубился в джунгли. Не сразу отыскав нужную тропу, он наконец разглядел среди деревьев внедорожник. Прибавил шагу и вскоре уже сидел за рулем машины.
Тронувшись с места, он включил задний ход. Но, когда хотел развернуть машину, кто-то громко постучал по кузову со стороны пассажирского сиденья.
Ари подскочил. Повернул голову вправо и увидел за окном лицо Кшиштофа.
– Открывай, придурок!
Испуг прошел, уступив место радости. Маккензи наклонился и отпер дверцу.
– Ты что, и впрямь решил, что я позволю тебе сунуться туда в одиночку? – бросил поляк.
– Нет. Как раз думал, где тебя носит.
– Ты самая упертая скотина на свете. Ладно, давай поторапливайся, нам надо обогнуть деревню и ехать на север.
110
– Похоже, собирается буря, – заметила Ирис, поднимая воротник куртки. – Я и не знала, что в амазонских джунглях бывает так ветрено!
– Видите ли, Эль-Ниньо берет начало в Эквадоре. Иногда этот феномен заставляет тропические бури менять свой путь…
Дожидаясь грузовика, который должен был привезти врача и забрать их отсюда, индейцы разожгли среди развалин небольшой костер. Под порывами ветра отсветы пламени плясали на каменных стенах, порождая причудливые рисунки, напоминавшие о цивилизации инков. Вокруг все словно звенело от напряжения.
Ирис и Ален понемногу приходили в себя. Счастливые, но еще не оправившиеся от пережитого потрясения, они не без труда осознавали, что самое худшее уже позади, по крайней мере для них. Рядом индейцы бросали яростные взгляды на Робертса, скорчившегося в углу со связанными за спиной руками. В его глазах читался страх и в то же время твердая уверенность, что, не будь здесь Вламинка, шуары немедленно расправились бы с ним.
Убедившись, что у Алена Мишота нет серьезных ран, агент ССЦ направился к англичанину.
– Вэлдон вас кинул, – произнес он, глядя ему в глаза. – Вы сами знаете, что будет, если ему удастся скрыться: вам придется отдуваться за двоих. Лучше скажите, куда он мог деться.