– Держи, папа.
– Доктор говорит, мне нельзя пить.
– Доктора все придурки, папа. Держи. В Каол Айла cask strength[78] больше пятидесяти градусов, оно только поднимет нас на новую высоту.
Шутка заставила семидесятилетнего старика улыбнуться. После чего с пресыщенным видом он включил телевизор.
– Как ты себя чувствуешь, папа?
– Раскрытым и заподозренным в реформаторских и мессианских наклонностях.
– Ты меня достал. Не надо все время пялиться в телевизор. Лучше бы пошел прогулялся, погода отличная.
– Я говорю все шиворот-навыворот, чтобы сказать что-нибудь настоящее.
Ари пожал плечами и отпил глоток виски, поудобнее устраиваясь в кресле. Голова кружилась, но это ощущение нельзя было назвать неприятным. Здесь он, по крайней мере, чувствовал себя на своем месте. В правильном месте. Возможно, единственном, которое способен выносить. Безумие отца даже успокаивало его – таким оно было верным и неизменным.
Наконец Джек выключил телевизор и посмотрел на сына:
– Ты схватил убийцу Поля?
На этот раз Ари едва ли не пожалел, что отец задал ему осмысленный вопрос. Уж лучше бы продолжал молчать.
– Да, папа… В каком-то смысле.
– То есть?
– Он мертв.
Старик кивнул:
– Значит, тайна Виллара в безопасности…
Борясь с опьянением, Ари подвинулся поближе к отцу:
– Нет, папа, все шесть страниц давно уже найдены, и…
– Да-да, про шесть страниц я все знаю. Ари, я еще не совсем впал в старческий маразм. Я сумасшедший, но это не то же самое. Нет. Я говорю про седьмую страницу.
Ари нахмурился:
– Седьмая? Какая еще седьмая страница?
По лицу старика скользнула улыбка:
– Тссс…
– Какая седьмая страница, папа?
Джек оперся о подлокотники кресла и медленно встал. В своем поношенном халате он с усилием пересек комнату и открыл ящик под телевизором. Плохо соображавший Ари проводил его озадаченным взглядом.
Бурча что-то себе под нос, Джек порылся в ящике и наконец извлек из него большой пожелтевший конверт, вернулся и протянул его сыну.
Аналитик медленно открыл конверт, изумленно поглядывая на отца:
– Что это такое?
Вместо ответа старик снова сел в кресло, взялся за пульт и включил телевизор.
Ари дрожащими пальцами вытащил старый пергамент, стараясь его не повредить. Он тут же узнал руку Виллара из Онкура, а вверху страницы – знак ложи компаньонов долга, в которую входили его отец и Поль Казо: «L:. VdH:.». Он не поверил своим глазам.
– Как получилось, что мне никто не сказал о существовании этой страницы? И почему… ты не говорил мне, что она у тебя, папа?
Ответа не последовало. Джек снова погрузился в дивный мир своего неврологического слабоумия.
– Я… я считал, что ты давно покинул ложу и все бросил, – настаивал Ари. – Как вышло, что…
Он не закончил фразу, осознав, что больше ничего от отца не добьется.
Смирившись, он опустил взгляд и рассмотрел старинный пергамент. От виски у него перед глазами все расплывалось, и несколько раз он сморгнул.
В отличие от шести остальных страниц на этой не было никакого текста на средневековом пикардийском диалекте. Ни единой надписи. Только рисунок.
И этот рисунок представлял собой не что иное, как звездную карту. Обычную звездную карту, какой ее себе представляли в XIII веке.
Ари прикусил губы. Он не был уверен, что понимает смысл этой седьмой страницы. Наверное, этот тот самый документ, который так отчаянно искал Доктор. Что же он означает? Какое тайное послание Виллар из Онкура хотел передать потомкам при помощи этого жалкого наброска?
Он осторожно убрал пергамент обратно в конверт и обхватил голову руками.
В тот же миг его отец снова поднялся и встал перед ним, протягивая руку. Слегка удивленный, Ари вернул ему конверт. Не говоря ни слова, старик повернулся и направился к телевизионному столику, чтобы положить пергамент на место, словно какой-нибудь иллюстрированный журнал. Вернувшись в свое кресло, он с отсутствующим видом снова погрузился в созерцание эстрадного шоу.
Какое-то время Ари просидел задумавшись. Под влиянием виски и нереальности этой сцены он не был вполне уверен, а не снится ли ему все это. И вдруг у него вырвался смешок. Принцип бритвы Оккама.Самое простое решение… Смысл всего происходящего внезапно показался ему очевидным.
Он представил себе физиономию Вэлдона при виде этого документа.
Это почти смешно. Кристалл происходил не из полой Земли.
117
Взъерошенный, в белой рубашке с расстегнутым воротом и застиранных джинсах, Ари, сунув руки в карманы, поднялся по улице Турнель. Уже почти вечер. Воздух мягкий. Люди вокруг улыбаются – на его вкус даже чересчур.
Как всегда, он остановился на тротуаре напротив маленького книжного магазина с зеленым фасадом. И тут же увидел за витриной силуэт Лолы. Ее темные волосы, ее хрупкие плечи.
Он долго наблюдал, как она расхаживает по магазину, разговаривает с покупателями, расставляет книги по полкам. Она была в своем собственном мире. А он – не совсем в своем.
Ему хотелось войти, поговорить с Лолой, выложить ей все без остатка, все, что скопилось у него на душе. Но потом он передумал.
Время еще не пришло.
Однажды, он знал, он переступит через этот порог, и больше никто и ничто не сможет его удержать. Ни денди кинооператор, ни тревога, ни страх перед будущим. Он забудет обо всем на свете. И тогда он похитит ее. Увезет с собой. Далеко. Далеко отсюда и от того, чем они были. Потому что все остальное утратит значение. И он знал, что это она. Это они.
Но пока время еще не пришло.
118
Завороженные пустотой, мы творим безумства.
Мы проводим жизнь, пытаясь заполнить пустоты – у каждого они свои. Строим соборы, храмы во имя богов, с которыми нам не суждено встретиться. Роем землю, чтобы найти клады, которых не существует. Режем себе вены во имя неясного чувства.
И в этом, возможно, волнующая красота человеческой природы. Упорство, с каким мы заполняем пустоту, которая однажды поглотит нас всех.
Это присущее всем нам упорство и делает меня твоим братом, твоим спутником.
Благодарности
Этот роман создавался с января 2008 года по май 2009-го между баром «Сансер» в парижском квартале Абесс, красноземами Сен-Шиньяне и солнечным покоем островов Карибского моря. И как всегда, страшась одиночества, словно пустоты, я искал советов и вдохновения у тех, кто оказался рядом. Список людей, которых я должен поблагодарить, выйдет немного длинным.
И прежде всего благодарю тех, кто оказал мне в работе над «Соборами пустоты» поистине неоценимую помощь: Фабриса Маца, Жана Франсуа Дована, Патрика Жан-Батиста, Арно Аллегре и тех сотрудников разведслужб, которые просили не называть их имен, но поймут, что я говорю о них…
Также я признателен всем сотрудникам издательств «Фламмарьон» и «Ж’э лю», особенно Стефани Шеврие, Жилю Аэри и Каролине Ламули.
А еще семье: JP&C, Pich&Love, Сент-Илерам и клану Уормби.
Ну и, конечно, друзьям: «Лиге Воображаемого», моим товарищам из Канадской ассоциации врачей скорой помощи, из «Шато Пигаль», братьям Сешан, Иву Рагаццоли и его шайке, Бенедикт Орьон & Марион Легуастер, Себастьяну Друэну, Тифени Шёэр, верноподданным Монморанси-Люксембург и, above all,[79] всем мушкетерам издательства «Бражелон».
Музыкантам, которые выходят со мной на сцену, Гарри, Жану, Селине и Тиму (myspace.com/travaillermoins), и тем, с которыми я всегда рад быть рядом: рок-группе «Келкс», ЛуизА, Николя Вита, Клое Рубино и Бенуа Доремю.
И наконец мысленно посылаю нежнейший привет трем моим солнышкам: фее Дельфине, принцессе Зоэ и дракону Эллиоту.