В присутствии родных и близких мы похоронили мою жену на кладбище во Флоресе, и простой чугунный крест указывает имя ее и место невидимой стоянки. Вернувшись во Флоресе на вокзал, мы еще застали поезд, который сопровождал нас и в радости, и в печали. На вокзале Онсе[75] я распрощался с тестем и тещей и, думая о бедных моих сиротках и о покойной жене, не смог ее отыскать.
Расспрашивая самых старых прохожих, я выяснил, что здание страховой компании давно снесли. На том месте возвышался небоскреб в двадцать пять этажей. Мне сказали, что здесь находится министерство, где никто ни в чем не уверен заранее: от рабочих мест и до издаваемых постановлений. Я вскочил в лифт, поднялся на двадцать пятый этаж, в ярости отыскал окно и бросился вниз. Упал я в густую крону дерева — кажется, смоковницы, чьи листья и ветки были мягкие, словно вата. Плоть моя, которая должна была разлететься на куски, распалась на воспоминания. Стая воспоминаний, вместе с моим телом, долетела до матери. «Ведь наверняка забыл, что я тебе заказывала, — сказала мать, шутливо грозя мне пальцем. — Птичья у тебя память».
Наказанная наглость
Моджалаид рассказывает, как Ной проходил однажды мимо лежащего льва и дал ему пинка. Он ушиб ногу и не мог заснуть всю ночь. «Боже, — воскликнул он, — твой пес причинил мне боль». И Господь послал ему следующее откровение: «Бог осуждает несправедливость, а первым начал ты».
Рассказ[77]
Король приказал (Я хочу, чтобы ты умер как Ксиос, а не как ты сам), чтобы Ксиоса отвезли в совершенно чужую страну. Имя его изменили, черты лица искусно исказили. Жителей той страны заставили поверить в то, что его прошлое, семья, способности были совсем не такими, какими он обладал в действительности.
Если он вспоминал что-то из своей прошлой жизни, ему возражали, говорили, что он сумасшедший и так далее... Ему приготовили семью, жену и детей, которые называли его мужем и отцом. И наконец, все говорило ему, что он — это не он.
Prestigieux, sans doute[78]
Человек в маске поднимался по лестнице. Шаги его отдавались в ночи. Тик-так, тик-так.
Вездесущий
По пути из города Шравасти Будда должен был пересечь пространную равнину. С различных небес боги сбросили ему зонтики, чтобы предохранить от солнца. Дабы не обидеть благодетелей, Будда почтительно умножился, и каждый из богов видел Будду, шагавшего под его зонтиком.
Вездесущий
Версия, записанная сэром Уильямом Джонсом, гласит, что один индийский бог, которому досаждало безбрачие, попросил у другого бога уступить ему одну из четырнадцати тысяч пятисот шестнадцати жен, коих тот имел. Муж согласился с такими словами: «Возьми себе ту, которая будет незанята». Нуждающийся обошел четырнадцать тысяч пятьсот шестнадцать дворцов, и в каждом дама была со своим господином. Тот повторил себя четырнадцать тысяч пятьсот шестнадцать раз, и каждая из женщин думала, что она единственная пользуется его милостями.
Оплошность[80]
Рассказывают:
Ребе Элимелех ужинал со своими учениками. Слуга принес тарелку супа. Ребе задел тарелку, и суп пролился на стол. Молодой Мендл, который стал потом раввином Риманова, воскликнул:
— Ребе, что ты наделал! Они всех нас отправят в тюрьму.
Другие ученики заулыбались и, наверное, рассмеялись бы громко, если бы их не сдерживало присутствие учителя. Тот, однако, хранил серьезность. Кивнув, он сказал Мендлу:
— Не бойся, сын мой.
Через некоторое время стало известно, что в этот день указ, направленный против иудеев всей страны,[81] был представлен императору на подпись. Несколько раз император брался за перо, но что-то все время его отвлекало. Наконец он поставил подпись. Потянулся за песком, но по ошибке взял чернильницу и вывернул ее на бумагу. Тогда он порвал документ и запретил приносить ему новый.