В блещущих доспехах драгоценных и с мечом в деснице,
К полчищам своим несметным полководец обратился.
И такая предстала картина:
И бойцы на слонах, и погонщики двигались, и колесницы.
Наступали на город искусные лучники, храбрые войны, строем.
И царь повелел взять Ведеху живьём. Он произнёс:
"Пошлите мощных вы слонов шестидесятилетних
Сровнять с землёю город, что Ведехою воздвигнут,
Пусть тучами летят стремительные стрелы-птицы,
Без промаха разящие, ломающие кости.
Герои смело пусть идут в блистающих доспехах,
Готовые слону противостать без страха в битве.
Пусть всюду блещут смазанные маслом копья,
Как сотни ясных звёзд, мерцающих в ночи на небе.
Когда, вооружённые, одетые в доспехи,
Такие войны пойдут в строю на приступ,
Куда царю Ведехе деться, если он не птица?
Вот тридцать девять тысяч войнов отборных,
Могучей рати цвет – я равных им в бою не знаю!
Слоны шестидесяти лет, матёрые, большие,
Богато убраны, несут царевичей на спинах.
Одеты в золото, в доспехах ярких, драгоценных,
Как в Нандане сыны богов, те на слонах блистают.
На поясах багряных в гладких ножнах золочёных
Поблёскивают, смазанные, цвета сома-рыбы,
Мечи могучих войнов, отточенные остро,
Из превосходной стали и сработанные ладно, –
В руках, умеющих разить и отражать удары,
Они сверкают, словно молнии меж туч на небе.
Бойцы, мечом владеющие и щитом отменно,
Под сению знамён слонов ведущие в сраженье,
Когда подступят отовсюду, где тогда спасёшься?
Не вижу, в Митхилу каким путём уйти ты сможешь!"
Так Чулани грозил Ведехе, уверенный, что тот уже в его руках. Погоняя своего слона алмазным стрекалом, он взывал к войску: "Хватайте, бейте, разите!" – и, словно потоп, подступили его рати к городу Упакари. Но в это же время соглядатаи Великого, готовые ко всему, незаметно окружили его.
Махосадха же восстал тогда со своего благого ложа, привёл себя в порядок и после утренней трапезы облачился в богатый наряд. Он надел бенаресское платье в сто тысяч каршапан ценою, накинул красный плащ на плечо, обулся в золотые сандалии; в руки он взял жезл, украшенный семью драгоценными камнями. В сопровождении нарядных служанок, подобных небесным девам, – они овевали его опахалами из хвостов яков, – Махосадха вышел на украшенную террасу, открыл окно и на виду у царя Чулани принялся расхаживать по террасе взад и вперёд, величавый, как Шакра, владыка богов.
Царь Чулани, видя это великолепие, потерял голову. "Надо его немедля взять в плен", – решил он и ещё быстрее погнал своего слона. "Он спешит сюда, уверенный в том, что сейчас возьмёт в плен Ведеху, – подумал мудрец. – Он не знает, что наш царь уже ушёл отсюда, и семью его с собой увёл. Я ему явлю свой лик, подобный златому зерцалу, и буду с ним говорить". И, стоя у окна, он обратился к царю и молвил медоточивым голосом:
"Зачем с такой поспешностью слона ты гонишь?
Вид у тебя довольный и в успехе ты уверен.
Так опусти же лук и спрячь в колчан стрелу".
Слыша такие слова, царь подумал: "Сын простолюдина надо мной издевается. Ну погоди же, ты не знаешь, что я сделаю с тобой сегодня!" И он сказал с угрозой:
"Радостен лик твой, с улыбкою слово ты молвишь.
Знай, ты красуешься в смертный свой час предо мною!"
А пока они разговаривали, всё огромное войско Чулани узрело величие бодхисаттвы. "Наш царь беседует с пандитом Махосадхой, послушаем, о чём они говорят", – и войны стали тесниться ближе к царю. Мудрец между тем так отвечал ему:
"Я – мудрый Махосадха, ты меня не знаешь.
Я не позволю тебе убить меня.
Замысел твой провалился, и вышло не то,
Что задумали вы с Кеваттой,
А как раз то, о чём вы говорили, но исполнять не собирались.
Твои напрасны громы, царь, твой замысел разрушен, кшатрий!
Тебе уж не догнать Ведеху, как скакуна тяжёлой кляче.
За Ганг уплыл со свитою вчера он.,
Как ворону царя гусей, тебе схватить его невмочь".
И ещё произнёс мудрец, подобный бесстрашному льву:
"Шакалы, в сумерках ночных увидев кимшуки цветы,
За клочья мяса их приняв, теснятся стаей, подлецы.
Но минет ночь, настанет день, и в свете солнечных лучей
Цветы увидят и поймут свою ошибку подлецы.
Так ты, Ведеху осадив, ошибку наконец поймёшь
И, злясь, от города уйдёшь ни с чем, как от цветов шакал".
Царь, услышав эту бесстрашную речь, подумал: "Сын старейшины так дерзок в своих речах. Значит, Ведеха бежал, в том нет сомнения". Гневу его не было границ. "Когда-то из-за этого сына простолюдина я остался нагишом, – подумал он. – Теперь он помог бежать моему врагу, который уже был в моих руках! Поистине, он сделал мне столько зла, что теперь – дай только срок – я заставлю его расплатиться за двоих!" И он отдал такие распоряжения: