Красновский. Самообман!
Мария (не слушая его). Я не хочу брать с собою никакого груза, никаких привязанностей, чтобы легко и свободно перебежать опасное место.
Красновский. Не поскользнитесь.
Мария (не слушая). Я счастлива, я молода, в груди моей радость, в сердце моем источник великих сил. В душе моей, как в Эдеме, поет райская птица.
Красновский. Не верьте этой коварной птице.
Мария (не слушая). Когда я утром просыпаюсь, я вдруг вспомню о моей мечте, мое сердце бьется, бьется, и вся душа моя теснится в груди. О жизнь, молодость, мечта, — какое счастье, какое опьянение!
Красновский. Вы хотите чего-то странного, что, поверьте, никому не нужно. Нам всем надобно не то, о чем вы мечтаете. Мы хотим искусства, изображающего нам реальную жизнь, научающего нас добру, отвращающего от зла.
Мария. Искусство это и есть то, что на ваш взгляд никому не нужно. Но потому-то оно и дорого всем. Оно говорит не о добре и не о зле, оно говорит о верховной красоте, потому что только в прекрасном истинная мера добра.
Красновский. Не будем спорить, Марья Павловна, о предметах отвлеченных. Выходите за меня замуж. Мне жаль думать, что ваш юный энтузиазм будет потрачен на пустую погоню за призраками, на борьбу с ветряными мельницами.
Мария. Да как же, Алексей Николаевич, я выйду за вас замуж? Ведь вы не пустите меня на сцену? А без сцены я не могу жить.
Красновский. Да, Марья Павловна, теперь не пущу. Для вашего же собственного блага не пущу. Потом — может быть.
Мария. Когда же потом?
Красновский. Потом, когда вы успокоитесь. Потом, когда вы поймете, что любимое вами искусство — буржуазное искусство.
Мария. Это — неправда!
Красновский. Что ваш художественный символизм и анархизм — утеха и услада благополучных и сытых людей.
Мария. Подобных вам?
Красновский (словно не слыша). И что единственное хорошее, настоящее искусство — честный реализм. Только этим реализмом и сильны русская литература и русское искусство. Только этим честным реализмом они и прославились на весь мир.
Мария. Всегда люди, подобные вам, говорили, что хорош только вчерашний день. Мы вчерашнего дня не забываем, но хотим и завтрашнего!
Красновский. Не верю я в ваш завтрашний день. Не верю и этому сумасбродному фантазеру Мореву.
Мария. Не говорите так о нем. Вам не понять его беззаветного служения искусству. Я преклоняюсь пред этим человеком, след его ног готова целовать. Вся жизнь его — один идейный подвиг. А вы — недобрый. Я вас не люблю.
Красновский. Полюбите.
Мария. Нет, никогда не полюблю. Мы с вами совсем по-разному смотрим на вещи.
Красновский. Разве это так важно? Вы сами скоро увидите, что ошибались.
Мария. Нет, я вас никогда не полюблю.
Красновский. Вы говорите, как маленькая девочка. Что вы понимаете во всем этом? Вы еще никого не любили?
Мария (улыбаясь). Любила — маму, папу, няню.
Красновский. Вы еще не знаете, Марья Павловна, что такое любовь. Любовь заразительна, как оспа.
Мария. О, избавьте меня от опасности заразиться ею от вас!
Красновский. Только поверьте, что я вас люблю, как никто вас полюбить не может, и вы непременно полюбите меня.
Мария. Вы очень самоуверенны, Алексей Николаевич. Почему вы думаете, что никто не может полюбить меня так, как вы?
Красновский. Потому, что я люблю вас за вас самих, а другой полюбит вас за ваши приятные слова о каких-то исканиях и настроениях, за вашу счастливую сценическую наружность, за ваши очаровательные плечи и жемчужную грудь, за ваши стройные ноги, наконец, может быть, за ваше бесстыдство, за все то, за что я готов был бы порою убить вас.
Мария. О, как грозно!
Красновский. Как они смеют смотреть на вас? Как они смеют подходить к вам?
Мария. Кто же дал вам право говорить так со мною? О, какой вы недобрый! Я вас начинаю бояться.
Красновский. Простите. Да, я увлекся. Мне лучше уйти. Прощайте, Марья Павловна. (Жмет ей руку и печально идет к выходу. На пороге останавливается и патетически говорит.) Вспомнишь меня, придешь ко мне.
Мария. Никогда.
Красновский уходит.
Лидия (Курганову). Ты, милый художник, меня никогда не полюбишь?
Курганов. Я тебя люблю, Лидия.
Лидия. Ты любишь Марию. Мне иногда становится грустно, когда я позирую тебе и вдруг замечаю, что ты не смотришь на меня и думаешь о ней. Ты любишь Марию.
Курганов. Люблю Марию. Я люблю Марию навсегда. Она — моя роковая.
Лидия. А она тебя любит, как ты думаешь? Любит? Жить без тебя не может?
Курганов. Она меня томит и мучит. Любит, быть может, не любит.