1985
II
POETICA — MORE GEOMETRICO[28]
Параллельные строки сошлись.
В их скрещённом углу закраснелся приют.
Уезжала с вокзальных лучей, что ведут
На все стороны — но слились,
И все души мои столкнулись тут
И разбились о крепкую тьму,
Непостижную дальше уму.
Заблудилась в лесу, утонула в морях.
О душа, ты взывала из ямы ввысь,
Но стихи, как собаки, неслись в сумасшедших санях,
Параллельные тропы сошлись.
И сошлись они там, откуда ушли —
В этом остро-тупом углу,
Там ланцетом изъяли подкожную жизнь,
И живу я теперь, где они сошлись —
В каждой букве дрожит по углю.
Но одежду дали уму
На живое пришитую тьму,
Слишком сильно ветер шумит
В этом красном словесном углу.
февраль 1994
" Все три мои макушки смотрят вверх, "
Все три мои макушки смотрят вверх,
Трехглазье кроткое главу венчает,
И острые небесные лучи
В них кто-то медленно вращает.
Они как три колодца, и водой
Вдруг заплывают до краев мятежной,
И если ведра опускают в них —
То очень осторожно, очень нежно.
1994
СКАЗАНИЕ ОБ АФОНЕ[29]
1
Нет, не древний злой титан Афон,
А комаринский Афоня-мужик
В море греческом горой полулежит.
Он бежал, летел, раздувал бока,
Чуть гора — толкнет, море — выплещет,
Вдруг сопрел, сомлел, прямо в воду — плюх…
Вот теперь лежит и храпит века.
Распростерла над ним воздух
Матерь Божья.
Борода его замшела, задеревьилась,
В ней аскеты дикие живут,
Слезы льются из открытых глаз —
В море реки чистые текут.
Виноградьем весь повит,
Ветром вскопан, морем омыт.
Он каштаном, лавром весь порос,
На боках монахи кавуны растят,
В уши самые благовестят
И ладаном курят в широкий нос.
До Суда лежат в нем, как в гробу.
В вышине церквушечка стоит на лбу,
Всё в ней тихо — только облака
В ней кадят туманом иногда.
Только раз в году старик седой взойдет,
Службу честно отстоит в холоде высот.
2
А Мужик во сне тихонько воздыхает,
О себе высоко понимает.
Освятился весь он так, что мнит —
Мол, бельмо на глазе — Море Мертвое,
Из него в главе струится Иордан
В правую глазницу — Галилейскую.
Хоть и шепчет он псалмы всю ночь
Языком похмельным и сухим,
Но не думает, что рот — Ерусалим.
Темной ночью на Афоне
Била к Всенощной зовут,
Старцы встанут и с поклоном
Свечи тихие зажгут.
В долгой воинской, на смерть-на жизнь молитве,
Всё во тьме и пении потонет,
Только разве море тихо взрыкнет
Да мужик под скалами застонет.
Когда-то он смердел, когда-то он чесался,
Но все нечистое умчалось нынче вон,
Трезвел Мужик, светлел и — оказался
Пречистый старец — Свет-Афон.
3. Ночное посещение
Глубокая ночь и глубокое море
Сошлись у Афонской святой земли,
Луна проблеснула, орлянкой мелькнула,
Монахи, понурясь, на колокол шли.
Простым украшеньем для ризы полночной
Свечи сияли, звезда, маяки,
Тихо качаясь на бездне, беспечно
С фонариком круглым поют рыбаки.
Кротко и рыба плескалась, не зная,
Что ей готовит будущий день —
То ли потоки светлые рая,
Если лазурная выбросит сень,
Там и душа моя в шелке витала,
Смея в виденье ступить на Афон,
Перед глазами монаха порхала,
Думал он: то мотылек или сон?