VI
Сделай, мастер, мне, — Пасифая Дедалу
Быстро шепчет, — ну, постарайся, тёлки
Сделай образ и недавней укрой
Содранной шкурой.
Кинется ль она быку на шею?
Нет, пылая, ждет она, терпит.
Кто в любви терпелив, кто служанок подкупит
Всех до единой,
Кто пути к тебе торя — с подругой твоею
Шашни затеет — чтобы ты ревновала,
Чтобы ты вернее попалась
Ловцу в сети —
Сердца его не измеришь, вечно
Будет расчетлив. Ввек не растает
На дне его глаз влюбленных
Снег прошлогодний.
VII
Что меня бросило в объятья Диомида?
Пусть ответит знаток
Дел этих темных.
Может быть — месть, нелюбовь,
Ненависть ли к себе?
Хоть напыщенный, важный,
Глупый — но все же влюбленный,
Все же — сенатор и воин.
Даже рубец вдоль ребра,
Нанесенный вражеской пикой —
Будь у любимого,
Сколько бы нежности вызвал,
Как бы его целовала!
А Диомидов рубец равнодушно
Чиркнула ногтем.
Нет, не на радость ему
Домоганьям его уступила —
От нелюбви за ночь
Стерся как будто и пол.
Рассвет нашел нас волками,
От ненависти дрожащих,
Некормленых и свирепых
По углам цирковой клетки.
VIII
Раньше я сама любила кошек,
Но отныне хватит — надоели!
Приск, слуга мой верный, старый воин,
Хоть и потерял ты руку в Альпах,
Но второй здоровою рукою
Всех сыщи и выброси из дома.
Мой возлюбленный вчера взял на колени
Рыжую с глазами золотыми,
А она и рада — развалилась,
Будто опьяненная гетера.
Он чесал ей щеки, гладил брюхо
И смотрел в глаза ее смурные,
Кто из них мурлыкал громче — он ли
Иль она — не знаю. Все поплыло
В ревности багровом злом тумане.
— Что, блаженствуешь? — его спросила тихо,
Он, зажмурившись ответил: несказанно. —
Так что, Приск, слуга мой старый, верный,
Чтоб сегодня не было их в доме,
А особенно мордатой этой, рыжей.
Их хватай за что ни попадися,
За хвосты выкидывай за двери,
Если вдруг услышу визг кошачий,
Не сошлю тебя я на галеры.
IX
Надо было ехать в столицу —
Чему-нибудь поучиться.
Трудно теперь беглянке
Путь отыскать обратный.
Никто не слыхал здесь даже
О захудалом поместье.
Где наши луна и солнце?
Спросишь — никто не знает.
Где-то за топкою тьмой.
Нету вестей оттуда,
Разве битая птица
К нам иногда прилетает
На праздник, да та все молчит.
X
Розовые плывут облака над Римом.
Проплывают носилки мимо
Золотого столба верстового.
Сверну к рынку.
Перечитаю письмо. Погоди же!
"Пусть твое некогда столь любимое тело,
Знакомое до боли, до на ступне складки
Станет пеплом
В золоте костра погребального — прежде
Чем я вернусь из Лузитании дикой.
Да! Записываюсь центурионом
В легион Жаворонка, прощай же!"
Пахнут устрицами таблички,
Жареным вепрем, вином сицилийским, духами.
На рынке куплю я в лавке
Нитку тяжелых жемчужин,
Цвета облаков,
Что сейчас над Римом.