Если бы я захотел остановиться на опасностях, которым они подвергались в древности в борьбе против амазонок, фракийцев или пелопоннесцев, которые вторгнулись на их землю под предводительством Эврисфея, то, пожалуй, показалось бы, что я говорю о слишком стародавнем и далеком от нынешних дел. Но кто же не знает, с какого несчастья они начали войну с персами, чтобы подняться затем до такого процветания? Ведь только они из всех эллинов, живущих за пределами Пелопоннеса, хоть и видели, что сила варваров непреодолима, не стали обсуждать их требований и тотчас предпочли разрушение своего города — рабству. Покинув страну и считая своим отечеством свободу, они разделили с нами опасности; после этого они испытали такую перемену судьбы, что, утратив на несколько дней свои владения, затем на долгое время установили свою власть над другими. Не только; на истории этого города можно показать, как отважное сопротивление врагам является источником великих благ. Тиран Дионисий, например, однажды оказался в окружении осаждавших его карфагенян; не было никакой надежды на спасение; когда же он, подавленный трудностями войны и враждебным отношением граждан к нему, решил спастись бегством, отплыв на корабле, один из его друзей решился сказать ему: "Прекрасный саван — единоличная власть"[275]. Пристыженный этими словами, Дионисий изменил свое намерение и, возобновив войну, уничтожил великое множество карфагенян, а над гражданами установил еще более твердую власть, приобретя могущество, значительно превосходящее первоначальное. Закончил он жизнь как единоличный правитель, передав сыну тот же сан и власть, которыми пользовался сам.
Подобным же образом поступил и македонский царь Аминта. Потерпев поражение в битве с живущими по соседству варварами, лишившись всей Македонии, он сперва задумал покинуть страну, чтобы спасти жизнь, но услышав, как кто-то восхвалял Дионисия за действия, о которых я рассказал, подобно ему изменил свое решение, захватив клочок земли и оттуда призвав помощь, он за три месяца овладел всей Македонией. Остальное время он царствовал и умер в глубокой старости[276];
Если бы мы захотели перечислить все подобные случаи, то утомились бы, вы — слушая, а я говоря об этом. Все же припомним еще событие, связанное с Фивами. То, что произошло в прошлом, могло бы огорчить нас, зато будущее внушает лучшие надежды. В самом деле, они имели смелость выдержать наши вторжения[277] и угрозы, а затем удача настолько изменила их положение, что они, находившиеся в прошлом под нашей властью, теперь считают себя вправе отдавать нам приказания.
Тот, кто, наблюдая подобные перемены обстоятельств, думает, что с нами это не произойдет, — совсем неразумен. Поэтому нам следует быть стойкими в настоящее время и с мужеством смотреть в будущее. Ведь мы знаем, что государства преодолевали подобные несчастья благодаря правильному государственному устройству и опыту в военном деле. Но никто не посмеет отрицать, что военным опытом мы превосходим других эллинов, государственный же строй только у нас именно таков, каким он должен быть. При таких предпосылках невозможно, чтобы мы не оказались в лучшем положении, чем те, кто не заботился ни о том, ни о другом.
Существуют же, однако, люди, которые осуждают войну и указывают на сопряженный с нею риск. Для подтверждения они приводят много различных примеров, в том числе из нашего собственного опыта. Они выражают удивление, как некоторые решают довериться столь трудному и рискованному средству. Я же знаю, что многие народы именно в результате войны достигли большего процветания, другие же в результате мира потеряли то, чем обладали прежде. Война и мир сами по себе — ни добро, ни зло, но результат того и другого неизбежно будет соответствовать тому, как повести себя при соответствующих условиях и обстоятельствах. Тот, кто преуспевает, должен жаждать мира, так как при мире возможно сохранить на наибольший срок свое благополучие, напротив, в несчастных обстоятельствах следует обратить свои помыслы к войне, ибо вследствие вытекающих из нее беспорядков и новшеств скорее всего случаются перемены. Я боюсь, однако ж, как бы не оказалось, что мы поступаем как раз наоборот: когда у нас была возможность жить в довольстве, мы вели больше войн, чем того требовала необходимость, когда же мы очутились перед неизбежностью риска, мы захотели покоя и рассуждаем об осторожности. Между тем народ, желающий быть свободным, должен остерегаться договоров, заключаемых по предписанию, так как они близки к рабскому подчинению. Он может идти на мир либо нанеся поражение врагу, либо уравняв с его силами свои силы. В соответствии с тем, как будет закончена война, будут находиться и условия мира.
276
Аминта (399–370 гг. до н. э.), отец Филиппа, потерпев поражение в борьбе с иллирийцами, затем выиграл войну в 393 г. до н. э.