Устроившись через некоторое время за пишущей машинкой, Барбара через стеклянную дверь заметила, как в кабинет Хэммонда направилась Хелен.
— В течение всего разговора, — сообщил Хэммонд вошедшей Хелен, — биоиндикатор прочно указывал на восемь и четыре. Это выше гипнотического уровня. Но мне она ничего не сказала.
— Интересно, а какой уровень у меня?
Хэммонд посмотрел на прибор в правом от него выдвижном ящике стола.
— Как обычно: одиннадцать и три.
— А ваш индекс?
— Тоже нормальный — двенадцать и семь.
— Может быть, неполадки лишь в той части аппаратуры, которая сориентирована на определение среднего уровня, — заметила Хелен. Затем добавила: — Сотрудник секции спецтехники придет с проверкой после окончания рабочего дня. Это вас устраивает?
Хэммонд явно колебался, но вынужден был согласиться с тем, что у него, в сущности, не было оснований нарушать действующие правила безопасности.
Во время обеденного перерыва Барбара опять на короткое время почувствовала себя неважно, но на сей раз она была настороже. Вместо того, чтобы дожидаться, когда недомогание пройдет само собой, она принялась анализировать все нюансы его проявления.
Она чувствовала, что в ней бушует какое-то внутреннее движение. Между различными частями ее тела происходил обмен частицами энергии. При этом особая область в ее мозгу, видимо, координировала эти перемещения.
Как только внутренние импульсы прекратились — а они исчезли столь же внезапно, как и появились, — Барбара подумала: “Это было не просто какое-то изменение. За эту минуту я определенным образом продвинулась в своей эволюции”.
Застыв над тарелкой, она попыталась разобраться в характере этих перемен. Но безуспешно.
Тем не менее она чувствовала себя удовлетворенной. Сначала у Барбары возникло стремление уже в течение этого дня попытаться разыскать доктора Глоуджа в надежде на вторую инъекцию. Но, подумав, она решила, что пока этого делать не следует, так как было очевидно, что изменения, происходившие в результате первой инъекции, еще полностью не завершились.
И Барбара вновь направилась в свою “Службу по связям и научным исследованиям”.
Когда раздался звонок, извещавший о ее возвращении, Хэммонд наклонился и посмотрел на показания биоиндикатора. Какое-то время он продолжал задумчиво созерцать его, затем вызвал Хелен Венделл.
— Барбара достигла коэффициента девять и две, — спокойно заявил он ей.
— Вы хотите сказать, что он возрос? — Она улыбнулась: — Ну теперь-то уж ясно: дело явно в самом приборе.
— Что дает вам основание так считать? — спросил Хэммонд необычно неуверенным для него голосом.
— При всем моем опыте я никогда не встречалась со случаями возрастания показателя у кого бы то ни было. Наоборот, по мере старения организма коэффициент у людей медленно уменьшается. Но…
Она смолкла. Лицо ее шефа вновь обрело былое спокойствие. После небольшой паузы Хэммонд прошептал:
— И все же риск недопустим. Хочу побыть с ней сегодня вечером. Вы не возражаете?
— Как это ни досадно, но вы совершенно правы!
— Я подвергну ее внушению на уровне двенадцать и выше. Причем она никогда и не узнает, что с ней случилось.
5
С наступлением ночи доктор Генри Глоудж был уже у дома Барбары. Не теряя времени, он включил “шпиончика”, заделанного в дерево, и отрегулировал силу звука.
После того как в течение тридцати секунд аппарат не издал ни единого звука, доктор нахмурился. “Неужто повторится то же самое, что сегодня утром, — проворчал он про себя. — Может быть, она отправилась навестить своего дружка?” Доктор устало вздохнул, завел мотор и повел фургон к улице, где проживал Вэнс.
Остановившись у тротуара напротив дома, он быстро установил, что Вэнс у себя. Но один.
Молодой человек не спал и находился в прескверном настроении. Глоудж слышал, как тот сорвал трубку телефона и набрал номер, несомненно Барбары, поскольку вскоре в сердцах бросил трубку на рычаг и пробормотал:
— Она ведь знает, что я работаю сегодня в ночь! Куда же она запропастилась?
Тот же самый вопрос все сильнее беспокоил и Глоуджа по мере того, как проходило время. Он вернулся в квартал, где в семейном пансионате проживала Барбара. В ее квартире до одиннадцати часов периодически тренькал телефон, что говорило о настойчивости Вэнса.
После того как в течение часа звонки не возобновлялись, Глоудж сделал вывод, что Стрезер отправился на работу. Но это нужно было проверить, и он проделал на машине прежний путь, но в обратном направлении. В комнате рыжеволосого стояла тишина. Успокоившись на его счет, доктор развернулся и снова заступил на дежурство напротив дома Барбары.
Только теперь Глоудж почувствовал, как устал. Он поставил аппарат в режим, при котором после возвращения девушки должен был раздаться предупреждающий его сигнал, проскользнул в заднюю часть фургона и, растянувшись на узкой лавке, медленно забылся глубоким сном.
За несколько часов до этих событий Барбара находилась в своем кабинете.
Незадолго до окончания рабочего дня с ней опять сделалось дурно, и она чуть не упала в обморок.
Разволновавшись, она направилась к Хелен Венделл, чтобы сообщить ей о своем недомогании. При этом она даже не подумала о том, насколько логично было просить помощи у секретарши Хэммонда.
Хелен проявила участие и поспешила провести Барбару к Джону Хэммонду. Девушка, которая к этому времени вновь несколько раз ненадолго “отключалась”, была признательна шефу за то, что тот предложил ей отдохнуть в роскошном салоне, примыкавшем к его кабинету. Он назвал его “комнатой для моих друзей”.
Она разделась, скользнула под простыни и быстро заснула. Хитроумная ловушка захлопнулась.
Весь вечер Хэммонд и Хелен Венделл по очереди сменялись у ее изголовья.
В полночь сотрудник службы спецтехники установил, что биоиндикатор работает исправно. Он прозондировал спящую девушку и сообщил:
— Получился коэффициент девять и две. Кто это? Из вновь прибывших?
Молчание в ответ на его вопрос привело техника в изумление.
— В чем дело? Неужели это жительница Земли? — прошептал он.
— По крайней мере, она не поднялась еще на одну ступень, — заметила Хелен Венделл после того, как сотрудник отдела спецтехники удалился.
— Жаль, что ее коэффициент выше гипнотического уровня, — сказал Хэммонд. — Подвергать ее сейчас простому внушению, в сущности, бесполезно.
— Что будем делать?
Незадолго до наступления утра Хэммонд наконец принял решение.
— Коэффициент девять и две не представляет для нас реальной опасности. Поэтому ограничимся пока самыми рутинными мерами. Не будем, однако, забывать о том, что кто-то, возможно, предпринимает действия, о которых нам ничего не известно. Не исключено, что придется при необходимости применить к ней и некоторые методы сверхчувствительного воздействия.
— Здесь? В Центре Альфа?
Хэммонд задумчиво посмотрел на свою очаровательную секретаршу-помощника. Обычно он доверял реакции Хелен в этой области.
Она, очевидно, догадалась, о чем он подумал, поскольку поспешила добавить:
— В последний раз, когда мы прибегали к сверхчувствительным методам, около тысячи восьмисот землян оказались в одной с нами фазе. Конечно, они посчитали тогда, что у них просто разыгралось воображение, но некоторые обменялись своими наблюдениями. В течение нескольких недель над этим все потешались, но нам едва-едва удалось избежать разглашения исключительно важных сведений.
— Да-а-а… справедливое замечание. В таком случае ограничимся тем, что будем продолжать за ней наблюдение.
— Согласна. Тогда я сейчас разбужу ее.
Вернувшись к себе в кабинет, Барбара тут же позвонила Вэнсу. Никто не отвечал. Ничего удивительного в этом не было, так как если он проработал всю ночь, то должен был спать сейчас, как сурок. Барбара положила трубку и позвонила в фотолабораторию. Когда ей сказали, что Вэнс отметился в списке ночной смены, а сейчас ушел с работы, у нее полегчало на душе.