— Большой Олух, — ответил Моррисон на его вопрос, — все здесь организовал. Двенадцать часов на сон, четыре на еду и так далее — но ты, естественно, не должен все время спать или есть. Можешь заниматься чем угодно, если только в течение восьми часов в день работаешь.
— Работаешь?
Моррисон объяснил:
— Кому-то нужно охранять, кто-то должен два раза в день доить коров. Необходимо ухаживать за садами, а еще каждую неделю мы забиваем несколько бычков. Все это считается работой. — Он показал небрежным взмахом руки: — Сады расположены вон за теми деревьями, в противоположной стороне от ямы с тварью. — И закончил: — Большой Олух хочет знать, что ты можешь делать.
Пендрейк криво усмехнулся. Итак, этот обезьяночеловек дает ему понять, во что превратится его жизнь, если он не станет одним из боссов. Его смутила не работа, а яркая картина упорядоченной иерархии, которая стояла за ней. Пендрейк нахмурился и наконец произнес:
— Передай Большому Олуху, что я могу доить коров, работать в садах, нести охрану и делать еще кучу других вещей.
Но в этот день его никто не стал нагружать работой. И на следующий тоже. Он бродил по городу. Некоторые прохожие сторонились его, другие вели себя так неестественно, что все разговоры с ними были безрезультатными; но были среди них и такие, включая явных сторонников Большого Олуха, которые проявляли живой интерес к Земле. Некоторые из беседовавших с ним считали, что он вскоре станет одним из них.
Во время разговоров Пендрейк узнавал истории появления на этой планете шахтеров, карточных игроков и ковбоев. Общая картина прояснилась еще немного. Основная группа собеседников Пендрейка попала сюда в период между 1825 и 1875 годами. Судя по полученным данным, тропа, на которой была сфокусирована машина, находилась на расстоянии около двадцати миль от пограничного поселения под названием Каньон Таун.
На третье утро в спальню Пендрейка прокрался Девлин. Пендрейк как раз собирался вставать.
— Я увидел, что Моррисон направился к частоколу, — сказал Девлин, — и решился пробраться к тебе. Мы готовы, Пендрейк.
Пендрейк, слегка удивленный, сел на кровати. Ему было любопытно, что эти люди, с их полным отсутствием знаний о плановом ведении военных действий, понимают под адекватной готовностью. Он слушал, пытаясь представить услышанное в образах, а Девлин продолжал:
— Основная идея — захватить частокол и заставить их сдаться. Людям не нужно кровопролитие. Детали таковы…
С нарастающей усталостью Пендрейк выслушал наивный план. Все его советы были проигнорированы. Отчаянная, основанная на внезапности атака, которая лишь одна могла привести к победе, была забыта. Вместо нее предлагалось захватить всех врагов, находящихся внутри частокола.
— Послушай, Девлин, — произнес он наконец, — посмотри на меня. Я два дня ничего не делал. Ты вполне мог подумать, что мне все равно. Но моя жена находится в руках самой жестокой банды гангстеров, которые когда-либо обитали на Земле. Моя страна в опасности и даже не знает об этом. Более того, три дня назад Большой Олух предложил мне возглавить очередную атаку на немцев под тем предлогом, что моя жена, возможно, находится здесь на Луне. Почему же я не бросаюсь в драку очертя голову, если я с ума схожу от нетерпения? Потому что проиграть в десять раз проще, чем победить, и последствия при этом трагические. Потому что если стратегия хромает, то не хватит никакой воли в мире. Что касается кровопролития — по-моему, ты не понимаешь, что имеешь дело с человеком, который при малейшей угрозе своему положению прикажет начать резню.
— Судя по всему, ты не видишь, насколько хорошо здесь все организовано. Внешний вид обманчив. Если ты не будешь действовать молниеносно, то все сомневающиеся окажутся в лагере врага, а уж они будут драться с удвоенной ожесточенностью, чтобы доказать Большому Олуху, что они были с ним с самого начала.
— Итак, давай организовывать сражение, а не игру. Расскажи, что находится в этих охраняемых зданиях?
— В одном из них огнестрельное оружие, во втором — копья, луки и стрелы, в третьем — различный инструмент. На все, что сюда когда-либо попадало с Земли, накладывал свою руку Большой Олух.
— Где хранятся боеприпасы для оружия?
— Это знает только Большой Олух. Кажется, я начинаю понимать, к чему ты ведешь. Если он сможет их применить… Нам нужно захватить их.
— Если, — произнес Пендрейк, — первая стрела, пущенная каждым из наших, выведет из строя одного из лагеря противника, то наша небольшая война завершится через десять минут. Но…
Со стороны двери послышался царапающий звук. Внутрь пробрался Моррисон. Он тяжело дышал, как после пробежки.
— Большой Олух, — выдохнул он, — хочет показать тебе транспортировочную машину. Могу я сказать ему, что ты идешь?
Это был риторический вопрос. Пендрейк отправился сразу же.
Транспортировочная машина находилась за высоким бревенчатым частоколом, выстроенным у самого края скалы. Она была сделана из темного тусклого металла и покоилась на массивном металлическом основании. Стоя на деревянной платформе, расположенной у верхнего края частокола, Пендрейк всматривался в неуклюжую конструкцию. Несмотря на всю свою волю, он находился в состоянии возбуждения. Ведь если ему удастся понять принцип работы этой машины, то он сможет сфокусировать ее в любом месте, скажем в немецкой тюрьме, где томится Элеонора, или в американском генеральном штабе, или… Если бы он понял, как заставить ее работать в обратном направлении!
Он приказал себе оставить надежды в покое. Тридцать футов в длину, прикинул он, двенадцать в высоту и восемнадцать в ширину. Пожалуй, здесь пройдет все, кроме локомотива. Он прошел по платформе и остановился в том месте, где она вплотную подступала к краю пропасти. Открывшаяся перед ним глубина привела его в состояние шока. У него не так часто случались головокружения, но не было смысла рисковать только для того, чтобы взглянуть сверху на выходное отверстие машины.
Он отошел назад и посмотрел на Большого Олуха, наблюдавшего за ним ничего не выражающими глазками.
— Как попасть внутрь, за частокол? — спросил Пендрейк.
— С противоположной стороны находится дверь.
Она действительно там была. Запертая на висячий замок. Большой Олух покопался в шкуре, обернутой вокруг огромного живота, и достал ключ. Когда существо распахнуло тяжелую дверь, Пендрейк протянул руку.
— Как насчет того, чтобы дать замок мне? Не думаю, что я смогу взобраться по этим стенам, если меня забудут внутри.
Он сказал это специально. Он долго размышлял над тем, как должен будет вести себя с Большим Олухом наедине, и сейчас ему показалось, что открытое выражение недоверия было выбрано психологически верно.
Большой Олух сделал гримасу.
— Это место не для тебя. Я построил его высоким и крепким, чтобы никто и ничто, попадающее сюда с Земли, не смогло застать меня врасплох.
— Тем не менее, — настаивал Пендрейк, — я не смогу как следует сосредоточиться, если меня не оставит чувство, что…
Большой Олух хмыкнул.
— Послушай, — произнес он. — Быть может, ты сам хочешь запереть меня здесь?
Пендрейк показал рукой:
— Видишь этот холм в ста ярдах отсюда?
— Ну?
— Брось туда замок.
Большой Олух одарил его сердитым взглядом и выругался:
— Черта с два! А если там есть кто-то, кто закроет нас здесь обоих? А потом истыкает меня стрелами и выпустит тебя наружу?
Несмотря на напряженность момента, Пендрейк улыбнулся.
— Один — ноль в твою пользу, — признал он. И нахмурился еще больше. Он не испытывал в данный момент какой-либо страх перед Большим Олухом. Еще не пришло время, когда он обратится к хитрости. Пожалуй, сейчас, после того как он высказал свой протест, нужно дать неандертальцу одержать победу. Но не очень быструю. — Приходилось оставлять кого-нибудь внутри? — спросил он.