Другой брат знаменитого филолога, Вильгельм Гримм, посвятил себя деятельности более скромной, но не менее полезной и заслуживающей серьезного внимания. Он обратился к изучению отдельных поэтических произведений и народных преданий вообще, стал собирать и приводить в порядок немецкие героические саги, восстанавливать испорченные тексты рукописей, и тем самым положил краеугольный камень в основу сравнительной истории литературы, занимающейся исследованием развития и роста одного и того же поэтического материала у различных народов. Вильгельм Гримм был в высшей степени одарен способностью тонкого распознавания и расследования тех видоизменений, которые происходят в одном и том же поэтическом мотиве при его странствованиях от народа к народу. С этой именно стороны он был главным деятелем в создании сборника «Сказок» и в особенности того образцового комментария к ним, который впоследствии явился в виде отдельного тома, прилагавшегося к сборнику «Сказок», изданных братьями Гримм. В этом комментарии к «Сказкам» Вильгельм Гримм дает богатый материал для сравнения немецких сказочных сюжетов со сказочной литературой французской, итальянской, испанской, английской, скандинавской, славянской и даже со сказочным запасом восточных литератур. Таким образом, Вильгельм Гримм, всю жизнь трудясь рядом с братом и другом своим, великим филологом, приобрел вполне заслуженную известность талантливого исследователя в области истории литературы.
КОРОЛЬ-ЛЯГУШОНОК, ИЛИ ЖЕЛЕЗНЫЙ ГЕНРИХ
В старые годы, когда стоило лишь пожелать чегонибудь и желание исполнялось, жил-был на свете король; все дочери его были одна краше другой, а уж младшая королевна была так прекрасна, что даже само солнышко, так много видавшее всяких чудес, и то дивилось, озаряя ее личико.
Близ королевского замка был большой темный лес, а в том лесу под старой липой вырыт был колодец. В жаркие дни заходила королевна в темный лес и садилась у прохладного колодца; а когда ей скучно становилось, брала она золотой мячик, подбрасывала его и ловила: это была ее любимая забава.
Но вот случилось однажды, что подброшенный королевной золотой мяч попал не в протянутые ручки ее, а пролетел мимо, ударился оземь и покатился прямо в воду. Королевна следила за ним глазами, но, увы, мячик исчез в колодце. А колодец был так глубок, так глубок, что и дна не было видно.
Стала тут королевна плакать, плакала-рыдала все громче да горестней и никак не могла утешиться.
Плачет она, заливается, как вдруг слышит чей-то голос: «Да что с тобой, королевна? От твоего плача и в камне жалость явится». Оглянулась она, чтобы узнать, откуда голос ей звучит, и увидела лягушонка, который высунул свою толстую уродливую голову из воды. «Ах, так это ты, старый водошлеп! – сказала девушка. – Плачу я о своем золотом мячике, который в колодец упал». – «Успокойся, не плачь, – отвечал лягушонок, – я могу горю твоему помочь; но что дашь ты мне, если я тебе игрушку достану?» – «Да все, что хочешь, милый лягушонок, – отвечала королевна, – мои платья, жемчуг мой, каменья самоцветные, а еще впридачу и корону золотую, которую ношу».
И отвечал лягушонок: «Не нужно мне ни платьев твоих, ни жемчуга, ни камней самоцветных, ни твоей короны золотой; а вот если бы ты меня полюбила и стал бы я везде тебе сопутствовать, разделять твои игры, за твоим столиком сидеть с тобой рядом, кушать из твоей золотой тарелочки, пить из твоей стопочки, спать в твоей постельке: если ты мне все это обещаешь, я готов спуститься в колодец и достать тебе оттуда золотой мячик». – «Да, да, – отвечала королевна, – обещаю тебе все, чего хочешь, лишь бы ты мне только мячик мой воротил».
А сама подумала: «Пустое городит глупый лягушонок! Сидеть ему в воде с подобными себе да квакать, где уж ему быть человеку товарищем».
Заручившись обещанием, лягушонок исчез в воде, опустился на дно, а через несколько мгновений опять выплыл, держа во рту мячик, и бросил его на траву. Затрепетала от радости королевна, увидев снова свою прелестную игрушку, подняла ее и убежала вприпрыжку. «Постой, постой! – закричал лягушонок. – Возьми ж меня с собой. Я не могу так бегать, как ты».