(Ответ: Помощь абсолютно невозможна: системы группы А-24 расположены на периферии уровня 69 и находятся за пределами досягаемости средств прямой связи. Ваша очередь, Второй!)
Диамондианская Система Махала описала события, которые привели к путанице с Мортонами, и в заключение спросила:
“Какие советы вы можете дать?”
(Решение: Случай, когда устройство управления не может идентифицировать объект, никогда не предусматривался. Следовательно, применяйте вариант 96-Т.)
“Не преувеличиваете ли вы?”
(Проверка: Первый вариант — истребление всего вида?)
“Потерпел неудачу”.
(Проверка: Уничтожение первоначального устройства управления?)
“Сделано невозможным с помощью средств приоритетного доступа”.
(Решение: Предписывается вариант 96-Т.)
“Отлично”.
Мортон почувствовал на себе тревожный взгляд молодой женщины.
— У вас странный вид, — заметила она.
— Подождите! — повторил Мортон. — Это еще не кончилось.
40
Хорошо знакомый Мортону женский голос пробормотал:
— Не знаю, что со мной такое. Я, кажется, вот-вот упаду в обморок.
Мортон повернулся, прошел через ярко освещенную кухню к зеркалу и взглянул в него. В стекле отразилось лицо его сестры Барбары (значит, это не зеркало). Она внимательно оглядела себя, потом сказала:
— Какая я бледная, просто ужас: ни кровинки в лице.
Тогда Мортон понял, чтопроисходит.
“Но она же на Земле!” — подумал он. Этот мысленный протест был очень слабым, и почти сразу же его заглушила невероятная правда. Возникла другая мысль, такая огромная, что не умещалась в сознании: “Больше семисот световых лет!”
“Так вот за что боролся Марриотт! — сказал себе Мортон. — Всемогущество, связь с кем угодно во всем мире — для него одного”.
Потом, во время этого сеанса связи, которым Мортон теперь управлял сам, его ум, проникаясь грандиозностью этого открытия, с каждым мгновением расширялся, разбухал, увеличивался в объеме как новорожденная Вселенная после первоначального взрыва.
— Барбара, это я, твой брат Чарлз, — сказал Мортон вслух. — Я говорю с тобой с помощью нового метода: передаю слова прямо в твой мозг. Сядь куда хочешь и говори вслух как обычно, я смогу тебя услышать.
В тот момент, когда Мортон где-то произносил эти слова, он почувствовал, что ему будет еще проще услышать сестру, чем он сказал: в определенном смысле он былБарбарой. Как в первый раз мысли Лозитина, мысли сестры проносились в его уме словно его собственные.
Мортон—Барбара побежал: Чарлз чувствовал себя совершенно так, как если бы бежал сам. Они оба (брат—сестра), задыхаясь от бега, бросились на очаровательную маленькую скамейку, стоявшую в оконной нише на кухне. Усевшись, Барбара воскликнула:
— О господи!
— Что случилось? — спросил женский голос в соседней комнате.
— Скажи ей что хочешь, — шепнул Мортон. — Я не знаю, как долго мы сможем поддерживать эту связь.
(Впрочем, связь казалась достаточно надежной.)
Барбара справилась с этой проблемой самым простым способом: когда в кухню вошла говорившая — немолодая женщина, — сестра Мортона просто властным жестом запретила ей задавать вопросы.
— Чарлз, это невероятно?
Слово “невероятно” было слишком слабым, но у Мортона не было времени на объяснения.
— У меня не было выбора: я должен был либо вызвать тебя по межзвездной связи, либо использовать этот новый метод. (Потом он решился на ложь.) Я хотел только, как обычно, узнать, что у вас нового.
В прошлом в критические моменты или тогда, когда он не был абсолютно уверен в том, как будут развиваться события, Мортон звонил своей семье по телефону именно в это время.
Без колебаний он продолжил:
— Я хотел узнать, все ли там… то есть я хочу сказать здесь… в порядке.
Барбара уже опомнилась от потрясения.
— Откуда ты говоришь?
— Я по-прежнему на Диамондиане.
— Как идет война?
Легкий вопрос.
— Военная тайна. Мама по-прежнему живет со своим вторым мужем?
— Мама единственная идеальная жена, которую я знаю, — ответил нежный женский голос. — Ни малейшего подозрения, если он не ночует дома. А вот я — другое дело. Вчера Люк позвонил мне — хочет, чтобы мы снова сошлись. Я послала его к черту! Вот тебе моя супружеская жизнь, — с горьким смехом закончила Барбара.
— Советы психиатров иногда помогают женщинам правильно обращаться с такими, как Люк.
— Я отказываюсь играть в эти жалкие игры!
— Тогда вообще не разговаривай с Люком.
— Но я ведь люблю его, — простонала Барбара. Мортон торопливо прервал ее.
— Нам нужно кончать разговор, — сказал он и озадаченно добавил: — Не пойму я некоторых мужчин. Отчего они такие?
— Не знаю, — отозвалась Барбара и мужественно добавила: — До свидания, Чарлз!
— До свидания. Поцелуй за меня маму.
— Обязательно поцелую. — И кухня на далекой Земле вдруг исчезла. Кусок настоящей,совершенно реальной жизни сменился пустотой.
Пустота ожила и стала…
Это “я-ты-вы-все” стало Мортоном.
Мортон смутно чувствовал, что его сознание растеклось по космосу вокруг шестой планеты диамондианского солнца и по ее поверхности.
Мир вокруг него… осветился. Сначала вспыхнуло несколько ярких точек, потом их стало больше. Вначале казалось, что они были относительно близко. Потом они стали охватывать все большее пространство, загораться все дальше. Разница расстояний в один миг четко обозначила границы этого озаренного светом мира, и Мортон понял, что смотрит на полный звезд Космос.
Вдруг он увидел под собой нечто фантастическое — планету, сияющую множеством огней. Но планеты такими не бывают, удивленно подумал Мортон. Они покрыты туманом, окутаны облаками. Как правило, атмосфера обитаемого мира — это туман, который скрывает все, кроме самых крупных возвышенностей и гор. Города на этом расстоянии обычно не видны.
Но сейчас он со всех сторон видел вокруг себя слабо светящиеся линии. Они как будто опускались на поверхность находившейся прямо под ним планеты. Эти линии были почти невидимы, но их было так много, что казалось, будто все пространство вокруг Мортона слабо светится. Мортон попытался понять, почему ему так долго показывают эту гигантскую панораму, — и вдруг все расплылось у него перед глазами. То, что он видел, удвоилось, утроилось, учетверилось.
В первое мгновение его зрительные нервы едва выдержали такое напряжение: две поверхности планеты, потом три, потом четыре, потом бесконечно много. Число светящихся линий тоже умножалось. Мортон попытался представить себе то, что он видел, как несколько изображений, наложенных одно на другое. Он заморгал глазами, пытаясь лучше разглядеть многослойную панораму.
Это оказалось невозможным.
“Мне дают понять, что Тьма может одновременно видеть все поверхности планеты и слить в своей памяти все виды Диамондианы в один образ”, — подумал Мортон. От него самого Система Махала явно не могла требовать так много. Тогда чего она добивается?
Может быть, если он будет считать эти виды зрительными образами и выберет из них один, а остальным позволит потускнеть…
Мортон попытался это сделать.
Тут же он четко увидел часть планеты — Северный полюс. Мортон решительно вернулся к туманящей зрение общей картине и выполнил операцию “уточнения” по-иному. На этот раз он увидел бескрайнее море.
“Я угадал!” — с торжеством подумал он.
В тот же момент Мортон услышал звуки. Это были голоса, миллионы голосов.
Очень давно, еще учась в университете, он однажды подключился к одному из тех “пучков” сообщений, с помощью которых телефонные вызовы передавались через межзвездное пространство. Принцип этой передачи — использование радиоволн в качестве несущего луча, по которому “пучки” передавались со сверхсветовой скоростью, восхитил Мортона-студента, а передача тысяч вызовов в одном пучке была, как выражался его профессор, “изящным решением”.