й вселенной обитать;
210 Любви къ отечеству мнѣ нѣчемъ здѣсь питать!
Подавлена она и сокрушенна лестью;
Чины прiобрѣтать единой должно честью,
Служить отечеству трудами и мечемъ,
О чести я пекусь, а больше ни о чемъ….
215 Какъ море бурями отвсюду возмущенно,
Не вдругъ при тишинѣ бываетъ укрощенно:
Таковъ и Курбскiй былъ; бесѣдовать престалъ;
Но стонъ произносилъ и весь онъ трепеталъ.
Въ то время Iоаннъ умильными очами
220 Далъ знакъ, что Курбскаго доволенъ былъ рѣчами:
Прiятный Царскiй взоръ читая за отвѣтъ,
Придворные и сей одобрили совѣтъ.
Испорченный давно придворныхъ почитаньемъ,
Схватясь за мечь рукой, Князь Глинскiй всталъ съ роптаньемъ.
225 Но тутъ присутствуя, какъ тихая весна,
Адашевъ ихъ разторгъ, какъ облаки луна;
И рекъ: какой намъ стыдъ! врагамъ какая слава!
Отъ нашихъ неустройствъ колеблется держава.
Теперь ли внутренни раздоры начинать,
230 Когда пришли часы отечество спасать?
Мужайся Царь, ступай тебѣ отверстымъ слѣдомъ
Къ спасенью общему отцемъ твоимъ и дѣдомъ;
И терны оные пожни твоей рукой,
Которые до днесь смущаютъ нашъ покой.
235 А вы, правленiя почтенныя подпоры,
Вельможи! прежнiе забудьте днесь раздоры.
Се! намъ отечество стеная предстоитъ;
Оно друзьями намъ въ совѣтахъ быть велитъ;
Оно рыдаючи сынамъ своимъ вѣщаетъ:
240 Тотъ врагъ мой, за мои кто слезы не отмщаетъ;
Взгляните, говоритъ, на горы, на поля,
Тамъ кровью Россiянъ увлажнена земля;
Тамъ ваши сродники и дѣти избiенны,
Выходятъ изъ гробовъ на васъ ожесточенны;
245 Отмстите вы за насъ, отмстите! вопiютъ;
Не мстимъ, и нашу кровь до днесь враги лiютъ.
Вельможи! какъ свою державу успокоимъ,
Единодушiя коль въ Думѣ не устроимъ?
Презрѣнна зависть насъ снѣдаетъ и дѣлитъ,
250 А честь о тишинѣ пещися намъ велитъ.
Соединимъ сердца, раздоры позабудемъ,
Тогда почтенными людьми мы прямо будемъ;
Насъ Царь, отечество къ спасенiю зоветъ.
О други! труденъ ли на сей вопросъ отвѣтъ?
255 Тогда Геройства духъ, во свѣтломъ видѣ зримый,
Явился вкругъ всего собранiя носимый;
Спокойство сладкое на лица изливалъ,
Жаръ бодрости въ сердцахъ Боярскихъ запылалъ,
И рѣчь сiю уста Хилкова вострубили:
260 О братiя! онъ рекъ, иль бѣдство вы забыли,
Кипящее вездѣ, какъ токи бурныхъ водъ?
Князья за скипетры, за нихъ страдалъ народъ,
И буря бранная въ отечествѣ шумѣла;
Она близь трехъ вѣковъ какъ громъ вездѣ гремѣла;
265 Въ сiи постыдныя Россiи времяна,
Погасли Княжески священны имяна;
Чужiе къ намъ пришли обычаи и нравы,
Изгладились слѣды Россiйской древней славы.
Иль грозныхъ дней опять дождаться мы хотимъ?
270 Что мы гнѣздилища враговъ не истребимъ?
Россiяне! изъ сей, изъ гордой сей Казани,
Грозятъ набѣги намъ, раздоры, смуты, брани.
Когда отечество погибло не совсѣмъ,
Слѣпому щастiю обязны мы тѣмъ;
275 Но естьли гидры сей глава не сокрушится,
Россiя имяни со времянемъ лишится.
Вельможи! презритъ насъ унывшихъ цѣлый свѣтъ;
Потомкамъ плачущимъ мы должны дать отвѣтъ.
Но царству кто изъ насъ не хочетъ обороны,
280 Тотъ врагъ отечества, врагъ вѣры, врагъ короны,
И долженъ общее презрѣнiе нести.
Князь Глинскiй не умѣлъ терпѣнья соблюсти,
Садился, возставалъ, въ лицѣ перемѣнялся,
И немощь возмечтавъ, изъ Думы уклонялся.
285 Но Царь, глаза свои возведши къ небесамъ,
Вѣщалъ: хощу итти, хощу на Орды самъ.
Онъ вѣдалъ мягкое вельможей многихъ свойство,
И любящихъ двора роскошное спокойство,
Въ которое своимъ примѣромъ ихъ вовлекъ,
290 Къ терпѣнью и трудамъ привлечь ихъ, тако рекъ:
Вы узрите меня въ войнѣ примѣръ дающа,
Вкушающаго хлѣбъ и въ нуждѣ воду пьюща,
Я твердость понесу одну противъ враговъ:
Мнѣ будетъ одръ земля, а небо мой покровъ;
295 Труды для подданныхъ мнѣ будутъ услажденьемъ,
Начну я собственнымъ побѣды побѣжденьемъ;
Коль роскошь узрите когда въ шатрѣ моемъ,
То въ нѣгахъ утопать позволю войскамъ всѣмъ;
И требую отъ васъ, когда вы мнѣ послушны,
300 Пребудьте въ подвигахъ со мной единодушны,
Устройте къ общему спасенiю умы,
Да Россы будучи, и братья будемъ мы.
Слова сiи сердецъ уже не премѣнили,
Но пущимъ жаромъ ихъ къ войнѣ воспламенили.
305 И шумъ внимаемъ былъ какъ звукъ военныхъ лиръ;
Казалось не на брань готовятся, на пиръ.
Но слово, кое Царь и въ таинствѣ вѣщаетъ,
Ни храмина въ себѣ, ни градъ не умѣщаетъ:
О скрытыхъ узнавать пекущася дѣлахъ,
310 Нескромность Царску мысль выноситъ на крылахъ;
Сiя позорна страсть, принявъ лице и тѣло,
По Царскимъ комнатамъ, по стогнамъ ходитъ смѣло,
Касается она Царицынымъ ушамъ,
Вѣщая: Iоаннъ идетъ къ Казани самъ!
315 Князь Глинскiй, правдою сраженъ, еще лукавилъ,
Въ ужасныхъ видахъ ей походъ Царевъ представилъ.
Какъ буря тихiй день, въ ней сердце возмущалъ,
И смерть Монаршую супругѣ предвѣщалъ.
Когда спокойствомъ Царь и славой услаждался,
320 Единою совѣтъ душою оживлялся;
Послушность ихъ была сходна водѣ рѣчной,
Текущей по ея стремленью съ быстриной.
Вдругъ видитъ плачущу Царицу къ нимъ входящу,
Младенца своего въ объятiяхъ держащу,
325 Казалося, отъ глазъ ея скрывался свѣтъ,
Или сама печаль въ лицѣ ея грядетъ;
Тоски она несла чертахъ изображенны,
И руки хладныя ко персямъ приложенны.
Толь смутной иногда является луна,
330 Когда туманами объемлется она,
Съ печальной томностью лице къ землѣ склоняетъ,
И видъ блистательный на блѣдный премѣняетъ.
Пришла, и на Царя взглянувъ, взрыдала вдругъ,
Скрѣпилась и рекла: ты ѣдешь мой супругъ!
335 Ты жизнь твою цѣной великою не ставишь;
Но вспомни, что меня отчаянну оставишь!
Когда не тронешься любовiю моей,
Ужель не умягчитъ тебя младенецъ сей?
У ногъ твоихъ лежитъ онъ съ матерью нещастной,
340 Уже лишенной чувствъ, уже теперь безгласной!
Смотри, онъ силится въ слезахъ къ тебѣ воззрѣть,
Онъ хочетъ вымолвить: не дай мнѣ умереть.
Читай въ очахъ его нѣмые разговоры;
О чемъ языкъ молчитъ, о томъ разскажутъ взоры;
345 Вѣщаетъ онъ: спаси меня отъ сиротства,
И мать нещастную отъ слезнаго вдовства.
О Царь мой! о супругъ! имѣй ты жалость съ нами,
Не отдѣлись отъ насъ обширными странами,
Военнымъ, бѣствiямъ не подвергай себя;
350 Иль храбрыхъ въ царствѣ нѣтъ вельможей у тебя?
На что отваживать тебѣ не принужденно,
Для Россовъ здравiе твое неоцѣненно?
Храни его для всѣхъ, для сына, для меня!
Останься! я молю, у ногъ твоихъ стеня.
355 Когда же лютый сей походъ уже положенъ,
И въ брань итти отказъ Монарху невозможенъ,
Такъ пусть единою мы правимся судьбой;
И сына и меня возми мой Царь съ тобой!
Съ тобою будетъ трудъ спокойства мнѣ дороже;
360 Я камни и пески почту за брачно ложе;
Возми съ собою насъ!… Какъ кедръ съ различныхъ странъ
Колеблемъ вѣтрами, былъ движимъ Iоаннъ:
Но въ мысляхъ пребылъ твердъ… Царю во умиленье
Представилось у всѣхъ на лицахъ сожаленье:
365 Слезъ то