Чего намъ ждать? онъ въ грудь бiющiй говоритъ;
Погибли мы, когда Москва насъ покоритъ!
305 Мы будемъ изъ своихъ селенiй извлеченны,
И горъ во внутренность на вѣки заключенны;
Отниметъ свѣтъ у насъ блестящiй тотъ металлъ,
Который у враговъ Казани, богомъ сталъ.
Нѣтъ мира намъ съ Москвой! коль градъ спасти хотите,
310 Другова, иль меня на царство изберите….
Сеитъ со Княземъ симъ единомысленъ былъ,
Въ немъ нравы онъ, своимъ подобные любилъ.
Тебѣ принадлежитъ, онъ рекъ, съ Сумбекой царство.
Ты знаешь, какъ спасать отъ Россовъ государство.
315 Но злобу посрамить и гордость ихъ попрать,
Алея предлагалъ Гирей Царемъ избрать;
Уже Алей, онъ рекъ, два раза нами правилъ,
Но видя нашу лесть, Казанскiй тронъ оставилъ;
Взовемъ къ нему еще, корону поднесемъ:
320 Чрезъ то Свiяжскъ падетъ, чрезъ то себя спасемъ.
Когда сомнѣнiемъ Сумбека колебалась,
И сердцемъ къ нѣжностямъ любовнымъ преклонялась;
Является вдали, какъ новый Энкеладъ,
Который будто бы возсталъ, пресиливъ адъ;
325 То Князь былъ Асталонъ: онъ шелъ горѣ подобенъ;
Сей витязь цѣлый полкъ единъ попрать удобенъ.
Отваженъ, лютъ, свирѣпъ сей врагъ Россiянъ былъ,
Во браняхъ, какъ тростникъ, соперниковъ рубилъ;
Пошелъ въ средину онъ покрытъ броней златою,
330 И палицей народъ раздвинувъ предъ собою,
Какъ гласомъ многихъ трубъ, вѣщалъ Казанцамъ онъ:
Се въ помощь къ вамъ пришелъ безстрашный Асталонъ!
Я слова украшать цвѣтами не умѣю,
Но храбрость лишь одну и силу я имѣю.
335 При сихъ словахъ съ земли онъ камень подхватилъ,
Который множествомъ поднять не можно силъ,
Одной рукой его поставилъ надъ главою;
Кто силой одаренъ, вѣщаетъ, таковою?
Повергъ онъ камень сей отъ круга далеко,
340 И въ землю часть его уходитъ глубоко;
Вотъ опытъ силъ моихъ, онъ рекъ, шумящъ бронями;
Закроетесь моей вы грудью, не стѣнами,
Готовъ я гнать одинъ Россiйскiе полки;
Но требую во мзду Царицыной руки,
345 Въ награду не хощу всего Казанска злата,
Сумбека за труды едина мнѣ заплата;
Когда не примете желанья моего,
Поспѣшно выду вонъ изъ города сего:
И все собранiе окинулъ страшнымъ окомъ.
350 Народъ казался быть въ молчанiи глубокомъ;
Но имъ спокойства въ немъ представилась заря;
Уже хотѣли всѣ признати въ немъ Царя;
Какъ многихъ шумъ древесъ, такъ рѣчи слышны были,
И съ Княземъ въ бракъ вступить Сумбекѣ присудили.
355 Какой погибельный Сумбекѣ приговоръ!
Она потупила въ слезахъ прекрасный взоръ.
Такъ плѣнникъ, чающiй прiятныя свободы,
И льстящiйся прожить съ весельемъ многи годы,
Со страхомъ видитъ цѣпь несомую къ нему,
360 Предвозвѣщающу всегдашнiй плѣнъ ему.
Сумбека гдѣ себя Царицей почитала,
Сумбека въ царствѣ томъ невольницею стала;
Рабы противъ ея свободы возстаютъ,
И сердца раздѣлить съ Османомъ не даютъ.
365 Томленна совѣстью, въ печали углубленна,
Любезный зракъ нося въ груди Царица плѣнна,
Вѣщаетъ къ подданнымъ, смущаясь и стеня:
Вы въ жертву лютостямъ приносите меня!
Такъ вы Царя сего, котораго любили,
370 Неблагодарные! въ лицѣ моемъ забыли;
Но быть моихъ рабовъ рабою не хощу,
И прежде землю я и небо возмущу,
Подамъ лунѣ самой и солнцу я уставы,
Чѣмъ вы похитите и власть мою и правы.
375 Въ лицѣ съ ея стыдомъ изображался гнѣвъ.
Таковъ является свирѣпъ и грозенъ левъ,
Когда отрѣзавъ путь ему къ лѣсамъ и къ полю,
Безстрашные ловцы влекутъ его въ неволю.
Въ народѣ возстаетъ необычайный шумъ;
380 Сумбекинъ движимъ былъ какъ будто море умъ;
Любовь огни свои въ Сумбекѣ разжигаетъ,
Тяжелу цѣпь она на гордость налагаетъ;
Предтечу слабости стонъ тяжкiй извлекла.
Сумбека страстiю смягченная рекла:
385 Увы! мнѣ дорого отечество любезно,
Царя назначить вамъ и мнѣ и вамъ полезно;
Но паче утвердить согласiе мое,
Потребна склонность мнѣ и время на сiе:…
Позвольте мнѣ моей послѣдней волей льститься!
390 При сихъ словахъ токъ слезъ изъ глазъ ея катится.
Вѣщала, и народъ къ послушности склонить,
Хотѣла не любовь, но время отмѣнить.
Но вдругъ нечтущаго ни правилъ ни законовъ,
Гремящiй голосъ былъ услышанъ Асталоновъ,
395 Сумбеки хитростью, вѣщалъ, ожесточенъ,
Я долго не привыкъ быть въ стѣны заключенъ;
Доколь рога луны въ кругъ полный не сомкнутся,
Стопы мои бреговъ Казанскихъ не коснутся;
Но я клянусь мечемъ, и клятву сдѣлавъ льщусь,
400 Что презрѣннымъ отсель тогда не возвращусь;
А естьли кто иной твою получитъ руку,
Погибнетъ! палицу я ставлю вамъ въ поруку.
И палицу сiю взложивъ на рамена,
Онъ съ шумомъ уходилъ, какъ бурная волна.
405 Какъ съ корнемъ древеса, верхи съ домовъ срывая,
Надъ градомъ туча вдругъ восходитъ громовая,
Куда свирѣпый вихрь подняться ей претитъ,
Уставя грудь Борей на градъ ее стремитъ;
Подобно Асталонъ при новомъ приближеньѣ,
410 Наполнилъ ужасомъ Казанцовъ вображенье,
Къ паденью чаютъ зрѣть склоняющiйся градъ,
Коль въ бракъ не вступитъ онъ, пришедъ въ Казань назадъ.
Сумбека, изтребить печали удрученье,
Прiемлетъ на себя о бракѣ попеченье;
415 Вы знаете, она Казанцамъ говоритъ,
Что сердца моего боязнь не покоритъ;
Угрозамъ гордаго пришельца я не внемлю;
Коль нужно, возмущу и небо я и землю!
Мнѣ сила полная надъ тартаромъ дана,
420 Не устрашитъ меня Россiйская война.
О! естьли адъ меня Казанцы не обманетъ,
Земля дрожать начнетъ, и громъ предъ нами грянетъ;
За слезы я мои, за ваши отомщу,
Спокойтесь! вамъ Царя достойнаго сыщу.
425 Но страхъ съ полночныхъ странъ, угрозы Асталона,
Сумбекины слова, ея престолъ, корона,
Ввергаютъ въ бурныя сумнѣнiя народъ;
Народъ колеблется, какъ вѣтромъ токи водъ.
Въ любовныхъ помыслахъ, какъ въ тмѣ ночной сокрыта,
430 Сумбека свой народъ послала предъ Сеита;
Моля, да будетъ онъ покровомъ въ бѣдствахъ имъ.
Отправила его съ прошеньемъ рабскимъ въ Крымъ.
Царица между тѣмъ въ зелену рощу входитъ,
На миртовы древа печальный взоръ возводитъ;
435 Цитериныхъ она встрѣчая тамо птицъ,
Лобзающихся зритъ на вѣтвяхъ голубицъ;
Тамъ нѣжныхъ горлицъ зритъ во вѣки неразлучныхъ,
Взаимнымъ пламенемъ любви благополучныхъ;
Румяностью зарѣ подобные цвѣты,
440 Какъ стѣны видимы тамъ розовы кусты;
Все тамо нѣжится, вздыхаетъ, таетъ, любитъ,
Тоску Сумбекину то зрѣлище сугубитъ;
Казалось межъ древесъ играя съ мракомъ свѣтъ,
Къ любовнымъ нѣжностямъ входящаго зоветъ;
445 Но будто рокъ ея Сумбекѣ возвѣстили;
Сокрылись прелести, которы взорамъ льстили;
Вздыхаетъ и сдержать она не можетъ слезъ.
Увидѣла она Османа межъ древесъ,
Имѣлъ въ рукахъ своихъ Османъ златую лиру,
450 И тихимъ голосомъ произносилъ Эмиру.
Любовной пѣсни слогъ и нѣжной лиры звонъ,
Извлекъ у страждущей Сумбеки тяжкiй стонъ;
Пронзая вѣтви стонъ, листы привелъ въ движенье,
И сладкое смутилъ въ Османѣ вображенье;
455 Сумб