Читатель! ежели, преходя всѣ сiи бѣдства нашего отечества, сердце твое кровiю не обливается, духъ твой не возмутится и наконецъ въ сладостный восторгъ не придетъ — не читай мою Россiяду — она не для тебя писана — писана она для людей умѣющихъ чувствовать, любить совю отчизну, и дивиться знаменитымъ подвигамъ своихъ предковъ, безопасность и спокойство своему потомству доставившихъ.
Знаю, что моя Поэма далеко отстоитъ отъ Эпическихъ Поэмъ въ мiрѣ извѣстныхъ; знаю, что въ ней есть немалыя погрѣшности, слабости, несовершенства; что многое въ ней подвержено благоразсудной критикѣ, но не плевеламъ головъ поврежденныхъ — но кто изъ Писателей избѣжалъ критики? и кто написалъ совершенное творенiе въ мiрѣ?
Пою отъ варваровъ Россiю свобожденну,
Попранну власть Татаръ и гордость низложенну;
Движенье древнихъ силъ, труды, кроваву брань,
Россiи торжество, поверженну Казань.
5 Изъ круга сихъ времянъ спокойныхъ лѣтъ начало,
Какъ свѣтлая заря въ Россiи возсiяло.
О ты, витающiй превыше свѣтлыхъ звѣздъ,
Стихотворенья духъ! приди отъ горнихъ мѣстъ,
На слабое мое и темное творенье
10 Пролей твои лучи, искусство, озаренье!
Отверзи, Вѣчность! мнѣ, селенiй тѣхъ врата,
Гдѣ вся отвержена земная суета;
Гдѣ души праведныхъ награду обрѣтаютъ;
Гдѣ славу, гдѣ вѣнцы тщетою почитаютъ,
15 Передъ усыпаннымъ звѣздами олтаремъ,
Гдѣ рядомъ предстоитъ послѣднiй рабъ съ Царемъ;
Гдѣ бѣдный нищету, нещастный скорбь забудетъ;
Гдѣ каждый человѣкъ другому равенъ будетъ.
Откройся вѣчность мнѣ, да лирою моей
20 Вниманье привлеку народовъ и Царей.
Завѣса поднялась! Сiяютъ предъ очами
Герои, свѣтлыми увѣнчанны лучами.
Отъ нихъ кровавая Казанская луна
Низвергнута во мракъ и славы лишена.
25 О вы, ликующи теперь въ мѣстахъ небесныхъ!
Во прежнихъ видахъ мнѣ явитеся тѣлесныхъ.
Еще восточную Россiи древней часть
Заволжскихъ наглыхъ Ордъ обременяла власть;
На нашихъ плѣнникахъ гремѣли тамъ оковы,
30 Кипѣли мятежи, расли злодѣйства новы;
Простерся блѣдный страхъ по селамъ и градамъ;
Летало зло за зломъ, бѣды во слѣдъ бѣдамъ;
Куренiй олтари во храмахъ не имѣли,
Умолкло пѣнiе, лишь бури тамъ шумѣли;
35 Безъ дѣйства въ полѣ плугъ подъ тернами лежалъ,
И пастырь въ темный лѣсъ отъ стада убѣжалъ.
Когда свѣтило дня къ полунощи взирало,
Стенящу, страждущу Россiю обрѣтало.
Въ ея объятiяхъ рожденная Казань
40 Изъ томныхъ рукъ ея брала позорну дань.
Сей градъ, Россiйскими врагами соруженный,
На полночь гордою горою возвышенный,
Поднявъ главу свою, при двухъ рѣкахъ стоитъ,
Отколѣ на брега шумящей Волги зритъ.
45 Подъ тѣнiю лѣсовъ, межъ пестрыми цвѣтами
Поставленъ Батыемъ ко сѣверу вратами,
Чрезъ кои въ сердце онъ Россiи выбѣгалъ,
Селенья пустошилъ и грады пожигалъ.
Съ вершины видя горъ убiйства и пожары,
50 Гдѣ жили древнiе Россiйскiе Болгары,
Разженны вѣрою къ закону своему;
Казань, поверженна въ Махометанску тму,
Въ слезахъ на синiй дымъ, на заревы взирала,
И руки чрезъ поля въ Россiю простирала;
55 Просила помощи и свѣта отъ Князей,
Когда злочестiе простерло мраки въ ней.
Подвигнуты къ странамъ природнымъ сожалѣньемъ,
Народа своего бѣдами и томленьемъ,
На части полночь всю разторгшiе Князья,
60 Смиряли наглыхъ Ордъ, во браняхъ кровь лiя.
Но какъ Россiйскiе Ираклы ни сражались,
Главы у гидры злой всечасно вновь раждались,
И жалы отростивъ въ глухихъ мѣстахъ свои,
Вползали паки въ грудь Россiи тѣ змiи.
65 Драконова глава лежала сокрушенна,
Но древня злоба въ немъ была не потушенна;
Подъ пепломъ крылся огнь и часто возгаралъ,
Во смутны Россовъ дни онъ силы собиралъ;
Неукротимыхъ Ордъ воскресла власть попранна,
70 Во время юности втораго Iоанна.
Сей дѣда храбраго вѣнчанный славой внукъ
Едва не выпустилъ Казань изъ слабыхъ рукъ;
Смутился духъ его нещастливымъ походомъ,
Гдѣ онъ начальствовалъ въ войнѣ прошедшимъ годомъ;
75 Гдѣ самъ Борей воздвигъ противу Россовъ брань,
Крилами мерзлыми отъ нихъ закрывъ Казань;
Онъ мрачной тучею и бурями увился,
Подобенъ грозному страшилищу явился,
Въ глухой степи ревѣлъ, въ лѣсу дремучемъ вылъ,
80 Крутился между горъ, онъ рвалъ, шумѣлъ, валилъ,
И Волжскiя струи на тучны двинувъ бреги,
Подулъ изъ хладныхъ устъ морозы, вихрь и снѣги;
Ихъ пламенная кровь не стала Россовъ грѣть,
Дабы въ наставшiй годъ жарчае воскипѣть.
85 Въ то время юный Царь въ столицу уклонился,
Гдѣ вмѣсто гласа трубъ забавами плѣнился.
О ты, на небесахъ живущiй въ тишинѣ!
Прости великiй Царь мою отважность мнѣ,
Что утро дней твоихъ во тмѣ дерзну представить,
90 Пресвѣтлый полдень твой громчае буду славить;
Великъ, что бурю ты вкругъ царства укротилъ,
Но больше, что страстямъ душевнымъ воспретилъ.
Увидѣвъ, что Москва оставивъ мечь уснула,
Трепещуща луна изъ облакъ проглянула;
95 Храняща ненависть недремлющи глаза,
Отъ Волги поднялась какъ страшная гроза;
Орда, нарушивъ миръ, оковы разрывала,
И злобой движима, мутилась, бунтовала,
И стала воздымать главу и рамена,
100 Россiю утѣснить, какъ въ прежни времяна.
Сей страшный исполинъ въ Россiйски грады входитъ,
Убiйства, грабежи, насильства производитъ;
Рукою мечь несетъ, другой звучащу цѣпь,
Валятся стѣны вкругъ, томится лѣсъ и степь.
105 Уже велѣнiемъ коварныя Сумбеки,
Въ Казанѣ полились Россiйской крови рѣки;
И пламенникъ нося неукротимо зло,
Посады въ ярости московскiе пожгло;
Въ жилища Христiянъ съ кинжаломъ казнь вступила,
110 И кровь страдальческа на небо возопила;
Тамъ плачь, унынiе, сиротствующихъ стонъ;
Но ихъ отечество сей вопль вмѣняло въ сонъ.
Алчба, прикована корыстей къ колесницѣ,
Въ Россiйской сѣяла страданiе столицѣ.
115 О благѣ собственномъ вельможи гдѣ рачатъ,
Тамъ чувства жалости надолго замолчатъ.
Москва, разимая погибелiю внѣшной,
Отъ скорбей внутреннихъ явилась безутѣшной.
Сокрылась истинна на время отъ Царя;
120 Лукавство, честь поправъ, на собственность воззря,
Въ лицѣ усердiя въ чертогахъ появилось,
Вошло, и день отъ дня сильнѣе становилось.
Тамъ лесть представилась въ притворной красотѣ,
Котора во своей природной наготѣ
125 Мрачна какъ нощь, робка, покорна, тороплива,
Предъ сильными низка, предъ низкимъ горделива,
Лежащая у ногъ владѣтелей земныхъ,
Дабы служити имъ ко преткновенью ихъ.
Сiя природну желчь преобративъ во сладость,
130 Въ забавы вовлекла неосторожну младость;
Вельможи, выгодѣ ревнующи своей,
Соединилися къ стыду державы съ ней;
И лесть надежныя подпоры получила,
Отъ Царскаго лица не