Прощайте, горы. Что я прожил, что помню, что знаю на час,никогда не узнаю, но если приходит, приходит пора уходить,никогда не забуду, и вы не забудьте, что сверху я видел вас,а теперь здесь другой, я уже не вернусь, постарайтесь простить.
Горы, горы мои. Навсегда белый свет, белый снег, белый свет,до последнего часа в душе, в ходе мертвых имен,вечных белых вершин над долинами минувших лет,словно тысячи рек на свиданьи у вечных времен.
Словно тысячи рек умолкают на миг, умолкают на миг, на мгновение вдруг,я запомню себя, там, в горах, посреди ослепительных стен,там, внизу, человек, это я говорю в моих письмах на Юг:добрый день, моя смерть, добрый день, добрый день, добрый день.
***
Э. Т.
Люби проездом родину друзей.На станциях батоны покупая,о прожитом бездумно пожалей,к вагонному окошку прилипая.Все тот же вальс в провинции звучит,летит, летит в белесые колонны,весна друзей по-прежнему молчит,блондинкам улыбаясь благосклонно.Отходят поезда от городов,приходит моментальное забвенье,десятилетья искренних трудов,но вечного, увы, неоткровенья.Да что там жизнь! Под перестук колесвзбредет на ум печальная догадка,что новый недоверчивый вопроскогда-нибудь их вызовет обратно.Так, поезжай. Куда? Куда-нибудь,скажи себе: с несчастьями дружу я.Гляди в окно и о себе забудь.Жалей проездом родину чужую.
***
Воротишься на родину. Ну что ж.Гляди вокруг, кому еще ты нужен,кому теперь в друзья ты попадешь?Воротишься, купи себе на ужин
какого-нибудь сладкого вина,смотри в окно и думай понемногу:во всем твоя одна, твоя вина,и хорошо. Спасибо. Слава Богу.
Как хорошо, что некого винить,как хорошо, что ты никем не связан,как хорошо, что до смерти любитьтебя никто на свете не обязан.
Как хорошо, что никогда во тьмуничья рука тебя не провожала,как хорошо на свете одномуидти пешком с шумящего вокзала.
Как хорошо, на родину спеша,поймать себя в словах неоткровенныхи вдруг понять, как медленно душазаботится о новых переменах.
Пьеса с двумя паузами для сакс-баритона
Металлический зов в полночьслетает с Петропавловского собора,из распахнутых окон в переулкахмелодически звякают деревянные часы комнат,в радиоприемниках звучат гимны.Все стихает.Ровный шепот девушек в подворотняхстихает,и любовники в июле спокойны.Изредка проезжает машина.Ты стоишь на мосту и слышишь,как стихает, и меркнет, и гаснетцелый город.Ночь приноситиз теплого темно-синего мракажелтые квадратики окони мерцанье канала.
Играй, играй, Диззи Гиллеспи,Джерри Маллиган и Ширинг, Ширинг,в белых платьях, все вы там в белых платьяхи в белых рубахахна сорок второй и семьдесят второй улице,там, за темным океаном, среди деревьев,над которыми с зажженными бортовыми огнямилетят самолеты,за океаном.Хороший стиль, хороший стильв этот вечер,Боже мой, Боже мой, Боже мой, Боже мой,что там вытворяет Джерри,баритон и скука и так одиноко,Боже мой, Боже мой, Боже мой, Боже мой,звук выписывает эллипсоид так далеко за океаном,и если теперь черный Гарнерколотит руками по черно-белому ряду,все становится понятным.Эррол!Боже мой, Боже мой, Боже мой, Боже мой,какой ударник у старого Монкаи так далеко,за океаном,Боже мой, Боже мой, Боже мой,это какая-то охота за любовью,все расхватано, но идет охота,Боже мой, Боже мой,это какая-то погоня за нами, погоня за нами,Боже мой,кто это болтает со смертью, выходя на улицу,сегодня утром.
Боже мой, Боже мой, Боже мой, Боже мой,ты бежишь по улице, так пустынно, никакого шума,только в подворотнях, в подъездах, на перекрестках,в парадных,в подворотнях говорят друг с другом,и на запертых фасадах прочитанные газеты оскаливаютзаголовки.Все любовники в июле так спокойны,спокойны, спокойны.
Романс
Ах, улыбнись, ах, улыбнись вослед, взмахни рукой,недалеко, за цинковой рекой.Ах, улыбнись в оставленных домах,я различу на улицах твой взмах.
Недалеко, за цинковой рекой,где стекла дребезжат наперебой,и в полдень нагреваются мосты,тебе уже не покупать цветы.
Ах, улыбнись в оставленных домах,где ты живешь средь вороха бумаги запаха увянувших цветов,мне не найти оставленных следов.
Я различу на улицах твой взмах,как хорошо в оставленных домахлюбить других и находить других,из комнат, бесконечно дорогих,любовью умолкающей дыша,навек уйти, куда-нибудь спеша.
Ах, улыбнись, ах, улыбнись вослед, взмахни рукой,когда на миг все люди замолчат,недалеко за цинковой рекойтвои шаги на целый мир звучат.
Останься на нагревшемся мосту,роняй цветы в ночную пустоту,когда река, блестя из пустоты,всю ночь несет в Голландию цветы.