райский анфас -ах, кроме ветранет геометрав мире для вас!
В вас, кучевых,перистых, беглых,радость оседлыхи кочевых.
В вас мне яснарваность, бессвязность,сумма и разностьречи и сна.
Это от вася научилсяверить не в числа -в чистый отказ
от правотывеса и мерыв пользу химерыи лепоты!
Вами творимостров, чей образбольше, чем глобус,тесный двоим.
Ваши дворцы -местности счастьяплюс самовластьясердца творцы.
Пенный каскадангелов, бальныхплатьев, крахмальныхкрах баррикад,
брак мотылькаи гималаев,альп, разгуляев -о, облака,
в чутком грехунебе ничейномБалтики – чей там,там, наверху,
внемлет призывваша обитель?Кто ваш строитель,кто ваш Сизиф?
Кто там, вовне,дав вам обличья,звук из величьявычел, зане
чудо всегдаваше беззвучно.Оптом, поштучноваши стада
движутся безшума, как в играхдвижутся, выбравтех, кто исчез
в горней глушивместо предела.Вы – легче тела,легче души.
Памяти отца: Австралия
Ты ожил, снилось мне, и уехалв Австралию. Голос с трехкратным эхомокликал и жаловался на климати обои: квартиру никак не снимут,жалко, не в центре, а около океана,третий этаж без лифта, зато есть ванна,пухнут ноги, «А тапочки я оставил» -прозвучавшее внятно и деловито.И внезапно в трубке завыло «Аделаида! Аделаида!»,загремело, захлопало, точно ставеньбился о стенку, готовый сорваться с петель.
Все-таки это лучше, чем мягкий пепелкрематория в банке, ее залога -эти обрывки голоса, монологаи попытки прикинуться нелюдимом
в первый раз с той поры, как ты обернулся дымом.
* * *
Представь, чиркнув спичкой, тот вечер в пещере,используй, чтоб холод почувствовать, щелив полу, чтоб почувствовать голод – посуду,а что до пустыни, пустыня повсюду.
Представь, чиркнув спичкой, ту полночь в пещере,огонь, очертанья животных, вещей ли,и – складкам смешать дав лицо с полотенцем -Марию, Иосифа, сверток с Младенцем.
Представь трех царей, караванов движеньек пещере; верней, трех лучей приближеньек звезде, скрип поклажи, бренчание ботал(Младенец покамест не заработална колокол с эхом в сгустившейся сини).Представь, что Господь в Человеческом Сыневпервые Себя узнает на огромномвпотьмах расстояньи: бездомный в бездомном.
Fin de Siecle [79]
Век скоро кончится, но раньше кончусь я.Это, боюсь, не вопрос чутья.Скорее – влиянье небытия
на бытие. Охотника, так сказать, на дичь -будь то сердечная мышца или кирпич.Мы слышим, как свищет бич,
пытаясь припомнить отчества тех, кто нас любил,барахтаясь в скользких руках лепил.Мир больше не тот, что был
прежде, когда в нем царили страх, абажур, фокстрот,кушетка и комбинация, соль острот.Кто думал, что их сотрет,
как резинкой с бумаги усилья карандаша,время? Никто, ни одна душа.Однако время, шурша,
сделало именно это. Поди его упрекни.Теперь повсюду антенны, подростки, пнивместо деревьев. Ни
в кафе не встретить сподвижника, раздавленного судьбой,ни в баре уставшего пробовать возвыситься над собойангела в голубой
юбке и кофточке. Всюду полно людей,стоящих то плотной толпой, то в виде очередей;тиран уже не злодей,
но посредственность. Также автомобильбольше не роскошь, но способ выбить пыльиз улицы, где костыль
инвалида, поди, навсегда умолк;и ребенок считает, что серый волкстрашней, чем пехотный полк.
И как-то тянет все чаще прикладывать носовойк органу зрения, занятому листвой,принимая на свой
счет возникающий в ней пробел,глаголы в прошедшем времени, букву "л",арию, что пропел
голос кукушки. Теперь он звучит грубей,чем тот же Каварадосси – примерно как «хоть убей»или «больше не пей» -
и рука выпускает пустой графин.Однако в дверях не священник и не раввин,но эра по кличке фин-
де-сьекль. Модно все черное: сорочка, чулки, белье.Когда в результате вы все это с неестаскиваете, жилье
озаряется светом примерно в тридцать ватт,но с уст вместо радостного «виват!»срывается «виноват».
Новые времена! Печальные времена!Вещи в витринах, носящие собственные имена,делятся ими на
те, которыми вы в состоянии пользоваться, и те,которые, по собственной темноте,вы приравниваете к мечте
человечества – в сущности, от негодругого ждать не приходится – о нео-душевленности холуя и о
вообще анонимности. Это, увы, итогразмножения, чей истокне брюки и не Восток,
но электричество. Век на исходе. Бегвремени требует жертвы, развалины. Баальбекего не устраивает; человек
тоже. Подай ему чувства, мысли, плюсвоспоминания. Таков аппетит и вкусвремени. Не тороплюсь,