И чернильная тьманаступает опять,как движенье умаотметается вспять,и сиянье звездына латуни осейглушит звуки ездына дистанции всей.
***
Мне говорят, что нужно уезжать.Да-да. Благодарю. Я собираюсь.Да-да. Я понимаю. Провожатьне следует. Да, я не потеряюсь.
Ах, что вы говорите – дальний путь.Какой-нибудь ближайший полустанок.Ах, нет, не беспокойтесь. Как-нибудь.Я вовсе налегке. Без чемоданов.
Да-да. Пора идти. Благодарю.Да-да. Пора. И каждый понимает.Безрадостную зимнюю зарюнад родиной деревья поднимают.
Все кончено. Не стану возражать.Ладони бы пожать – и до свиданья.Я выздоровел. Нужно уезжать.Да-да. Благодарю за расставанье.
Вези меня по родине, такси.Как будто бы я адрес забываю.В умолкшие поля меня неси.Я, знаешь ли, с отчизны выбываю.
Как будто бы я адрес позабыл:к окошку запотевшему приникнуи над рекой, которую любил,я расплачусь и лодочника крикну.
(Все кончено. Теперь я не спешу.Езжай назад спокойно, ради Бога.Я в небо погляжу и подышухолодным ветром берега другого.)
Ну, вот и долгожданный переезд.Кати назад, не чувствуя печали.Когда войдешь на родине в подъезд,я к берегу пологому причалю.
*** [6]
Мы незримы будем, чтоб сновав ночь играть, а потом искатьв голубом явлении слованенадежную благодать.
До того ли звук осторожен?Для того ли имен драже?Существуем по милости Божьейвопреки словесам ворожей.
И светлей неоржавленной сталимимолетный овал волны.Мы вольны различать детали,мы речной тишины полны.
Пусть не стали старше и строжеи живем на ребре реки,мы покорны милости Божьейкрутизне дождей вопреки.
Наступает весна
Дмитрию Бобышеву
Пресловутая иголка в не менее достославном стоге,в городском полумраке, полусвете,в городском гаме, плеске и стонетоненькая песенка смерти.
Верхний свет улиц, верхний свет улицвсе рисует нам этот город и эту воду,и короткий свист у фасадов узких,вылетающий вверх, вылетающий на свободу.
Девочка-память бредет по городу, бренчат в ладони монеты,мертвые листья кружатся выпавшими рублями,над рекламными щитами узкие самолеты взлетают в небо,как городские птицы над железными кораблями.
Громадный дождь, дождь широких улиц льется над мартом,как в те дни возвращенья, о которых мы не позабыли.Теперь ты идешь один, идешь один по асфальту,и навстречу тебе летят блестящие автомобили.
Вот и жизнь проходит, свет над заливом меркнет,шелестя платьем, тарахтя каблуками, многоименна,и ты остаешься с этим народом, с этим городом и с этим веком,да, один на один, как ты ни есть ребенок.
Девочка-память бредет по городу, наступает вечер,льется дождь, и платочек ее хоть выжми,девочка-память стоит у витрин и глядит на белье столетьяи безумно свистит этот вечный мотив посредине жизни.
Памяти Феди Добровольского [7]
Мы продолжаем жить.Мы читаем или пишем стихи.Мы разглядываем красивых женщин,улыбающихся миру с обложкииллюстрированных журналов.Мы обдумываем своих друзей,возвращаясь через весь городв полузамерзшем и дрожащем трамвае:мы продолжаем жить.
Иногда мы видим деревья,которыечерными обнаженными рукамиподдерживают бесконечный груз неба,или подламываются под грузом неба,напоминающего по ночам землю.Мы видим деревья,лежащие на земле.Мы продолжаем жить.Мы, с которыми ты долго разговаривало современной живописи,или с которыми пил на углуНевского проспектапиво, -редко вспоминаем тебя.И когда вспоминаем,то начинаем жалеть себя,свои сутулые спины,свое отвратительно работающее сердце,начинающее неудобно ерзатьв грудной клеткеуже после третьего этажа.И приходит в голову,что в один прекрасный деньс ним – с этим сердцем -приключится какая-нибудь нелепость,и тогда один из насрастянется на восемь тысяч километровк западу от тебяна грязном асфальтированном тротуаре,выронив свои книжки,и последним, что он увидит,будут случайные встревоженные лица,случайная каменная стена домаи повисший на проводах клочок неба, -неба,опирающегося на те самые деревья,которые мы иногда замечаем....
Памятник
Поставим памятникв конце длинной городской улицыили в центре широкой городской площади,памятник,который впишется в любой ансамбль,потому что он будетнемного конструктивен и очень реалистичен.Поставим памятник,который никому не помешает.
У подножия пьедесталамы разобьем клумбу,а если позволят отцы города, -небольшой сквер,и наши детибудут жмуриться на толстоеоранжевое солнце,принимая фигуру на пьедесталеза признанного мыслителя,композитораили генерала.