поужинать в груде мусора и вот-вотвзвизгнет от счастья, что и она живет.«Да нет, – наконец он роняет. – Мы здесь просто так, гуляем».И тут пейзаж оглашается заливистым сучьим лаем.
С натуры
Джироламо Марчелло
Солнце садится, и бар на углу закрылся.
Фонари загораются, точно глаза актрисаокаймляет лиловой краской для красоты и жути.
И головная боль опускается на парашютев затылок врага в мостовой шинели.
И голуби на фронтоне дворца Минеллиебутся в последних лучах заката,
не обращая внимания, как когда-тонаши предки угрюмые в допотопныхобстоятельствах, на себе подобных.
Удары колокола с колокольни,пустившей в венецианском небе корни,
точно падающие, не достигаяпочвы, плоды. Если есть другая
жизнь, кто-то в ней занят сборомэтих вещей. Полагаю, в скором
времени я это выясню. Здесь, где столькопролито семени, слез восторга
и вина, в переулке земного раявечером я стою, вбирая
сильно скукожившейся резинойлегких чистый, осенне-зимний,
розовый от черепичных кровельместный воздух, которым вдоволь
не надышаться, особенно – напоследок!пахнущий освобожденьем клеток
от времени. Мятая точно деньги,волна облизывает ступеньки
дворца своей голубой купюрой,получая в качестве сдачи бурый
кирпич, подверженный дерматиту,и ненадежную кариатиду,
водрузившую орган речис его сигаретой себе на плечи
и погруженную в лицезренье птичьей,освободившейся от приличий,
вывернутой наизнанку спальни,выглядящей то как слепок с пальмы,
то – обезумевшей римскойцифрой, то – рукописной строчкой с рифмой.
Стакан с водой
Ты стоишь в стакане передо мной, водичка,и глядишь на меня сбежавшими из-под кранаглазами, в которых, блестя, двоитсяпрозрачная тебе под стать охрана.
Ты знаешь, что я – твое будущее: воронка,одушевленный стояк и сопряжен с потерейперспективы; что впереди – волокна,сумрак внутренностей, не говоря – артерий.
Но это тебя не смущает. Вообще, у тюремвариантов больше для бесприютнойсубстанции, чем у зарешеченной тюлемсвободы, тем паче – у абсолютной.
И ты совершенно права, считая, что обойдешьсябез меня. Но чем дольше я существую,тем позже ты превратишься в дождь заокном, шлифующий мостовую.
Ere perennius
Приключилась на твердую вещь напасть:будто лишних дней циферблата пастьотрыгнула назад, до бровей сытакрупным будущим чтобы считать до ста.И вокруг твердой вещи чужие ейвстали кодлом, базаря «Ржавей живей»и "Даешь песок, чтобы в гроб хромать,если ты из кости или камня, мать".Отвечала вещь, на слова скупа:"Не замай меня, лишних дней толпа!Гнуть свинцовый дрын или кровли жесть -не рукой под черную юбку лезть.А тот камень-кость, гвоздь моей красы -он скучает по вам с мезозоя, псы:от него в веках борозда длинней,чем у вас с вечной жизнью с кадилом в ней".
Август
Маленькие города, где вам не скажут правду.Да и зачем вам она, ведь все равно – вчера.Вязы шуршат за окном, поддакивая ландшафту,известному только поезду. Где-то гудит пчела.
Сделав себе карьеру из перепутья, витязьсам теперь светофор; плюс, впереди – река,и разница между зеркалом, в которое вы глядитесь,и теми, кто вас не помнит, тоже невелика.
Запертые в жару, ставни увиты сплетнеюили просто плющом, чтоб не попасть впросак.Загорелый подросток, выбежавший в переднюю,у вас отбирает будущее, стоя в одних трусах.
Поэтому долго смеркается. Вечер обычно отлитв форму вокзальной площади, со статуей и т. п.,где взгляд, в котором читается «Будь ты проклят»,прямо пропорционален отсутствующей толпе.
Роману Каплану на следующий день после его 55-летия [103]
Прости, Роман, меня, мерзавца,дай по лицу.Но приключилось нализатьсявчера певцу.
И потому в твоей гостинойбыл только Юз.Роман, я был всегда скотинойи остаюсь.
Прощенья нет подобной твари(плюс иудей).И нет мне места в «Самоваре»среди людей.
Теперь мне пищей, вне сомнений, -одна маца.Ни шашлыка мне, ни пельменей,ни холодца,
ни рюмки дорогой отныне.Душою стар,войду я, как Моисей в пустыне,в ближайший бар
и прошепчу, припав к стаканусухой губой:"Ура! 55 Роману!O boy! O boy!"
вернуться
103
Стихотворение прочитано Р. Капланом (совладельцем ресторана «Русский самовар») в телефильме о Бродском. Не датировано. Сообщено А. Голицыным. – С. В.
вернуться
104
В этих скобках <...> – женское имя, которое я из-за неуверенности не стал приводить (Зинка, Нинка, да какое угодно – не разобрать). – Прим. А.Голицына.