ПОСЛЕДНИЕ НОЧИ
Ингалятор,
синий спирт,
и она
не спит.
— Сядь поближе,
милый мой,
на постель мою,
сделай так,
чтоб вдруг зимой
засиял июль…
— Хорошо,
я попрошу,
сговорюсь
с сестрою,
я подумаю,
решу,
что-нибудь
устрою.
— Милый,
в горле моем
дрожь,
высохло,
прогоркло.
Ты
другое
мне найдешь
какое-нибудь
горло?
Синий отсвет
кинул спирт
на подушку
белую…
— Не тревожься,
лучше спи,
я найду,
я сделаю.
— Милый,
сделай для меня,
чтоб с такою болью
год один хотя бы
я
прожила с тобою.
Вместе
в будущем году
к золотому пляжу…
— Все устрою,
все найду… —
А сам плачу,
плачу…
БОЛЬ
Умоляют, просят:
— Полно,
выпей,
вытерпи,
позволь,
ничего,
не будет больно… —
Вдруг,
как молния, —
боль!
Больно ей,
и сразу мне,
больно стенам,
лампе,
крану.
Мир
окаменев,
жалуется
на рану.
И болят болты
у рельс,
и у у́гля в топках
резь,
и кричат колеса:
«Больно!»
И на хлебе
ноет соль.
Больше —
мучается бойня,
прикусив
у плахи боль.
Болит все,
болит всему,
и щипцам
домов родильных,
болят внутренности
у
снарядов орудийных,
моторы у машин,
закат
болит у неба,
дальние
болят
у времени века,
и звон часов —
страдание.
И это всё —
рука на грудь —
молит у товарищей:
— Пока не поздно,
что нибудь
болеутоляющее!
ТВОЯ ПОЭМА (1937)
Клаве
Сегодня
июня первый день,
рожденья твоего
число.
Сдираю
я
с календаря
ожогом ранящий
листок…
О, раньше!
Нам с тобой везло.
С цветами
в тишь,
пока
ты спишь, —
с охапкой лепестков
и лент
будить губами,
тронуть лишь
вопросом:
«Сколько тебе лет?»
И на руку
надеть часы.
«Красивые они,
носи…»