Словно старый консерв из запаса,
Запасенный для фронтовиков,
Я от всех передряг упасся —
Только чуть заржавел с боков.
Вот иду я — сорокалетний,
Средний, может быть, — нижесредний
По своей, так сказать, красе.
— Кто тут крайний?
— Кто тут последний?
Я желаю стоять, как все.
УГЛЫ
Хочется перечислить несколько
Наиболее острых и неудобных
Углов, куда меня загоняли.
Мать говорила: марш в угол!
Я шел, становился и думал.
Угол был не самый худший.
Можно было стоять и думать.
После войны я снимал углы,
В самые худшие годы.
Когда становилось чуть получше,
Я снимал четырехугольные
Комнаты. Однажды — треугольную.
Когда же денег было мало,
Старухи с правилами и моралью
И тоже — почти без всяких денег —
Сдавали углы своих комнат
С правом, сидя на углышке стула,
Писать и читать на углу стола.
Я занимал угол квадрата.
В трех углах существовала
Старуха — в высшем смысле слова.
Она задавала мне вопросы
С правом получать ответы.
Она двигалась, она бытовала,
Как неотвязчивая прибаутка.
Единственный способ отвязаться
Было: залечь в своем углу
На свою койку,
Лицом к стенке.
В таком положении можно думать.
Угол зрения. В этот угол
Меня загоняли неоднократно.
Вдруг в углу большой газеты,
Обычно — в правом верхнем,
Мне приписывали угол зрения,
Не совпадающий с прямым и верным.
Изо всех верных углов зрения
На меня смотрела старуха,
Старуха в высшем смысле слова.
Она задавала мне вопросы
С правом получать ответы.
Всю жизнь горжусь, что это право
Старуха осуществляла редко.
Она спрашивала, спрашивала, спрашивала.
Она кричала.
Я же — слушая, но не слыша,
Думал свое дело.
ПОЩЕЧИНА
Резкий удар в лицо кулаком
Вызывает резкий ответ,
А пощечина — в горло вгоняет ком,
Угашает внутренний свет.
О, пощечины оскорбительный треск,
Похожий на треск льда на реке!
О, всегда подозрительный интерес
К битому по щеке!
Прямой удар кулаком по лицу
Вызывает ответный удар.
Бросаемся к подлецу, к наглецу,
Разжигая внутренний жар.
Творишь дела. Говоришь слова.
Движешься прямо вперед.
А пощечина — она, как вдова,
Ответов она не ждет.
Я еще потому себя считал
Коммунистом
и буду считать,
Что я людям головы поднимал,
Обучал их отвечать.
Добром — на добро, а злом — на зло.
Не молчать. Не терпеть.
А в общем — в жизни мне повезло,
Буду пока скрипеть.
ОДА СЛУЧАЮ
В шатрах такого стана
Порядка не бывает.
Благодарить не стану,
Что вот — не убивают.
Благодарить не хочется.
И — некого. И скушно.
Судьба сама, как летчица,
Рулит,
куда ей нужно.
Нет, случай, только случай,
Дурацкий, непонятный,
Случайный, как троллейбус
Середь ночи, обратный,
Глупей, чем лотерейный
Приблудный миллион.
Притом — на билет трамвайный.
Случай, только он.
Он мне на долю выпал.
Случился случай споро,
И я не пал. Не выпал
Кристаллом из раствора.
Я мог бы стать нечетным
И вот остался четным.
Я мог бы стать нечестным
И вот остался честным,
Ни лагерною пылью.
Ни позабытой былью,
Таинственной, как тать,
Не стал.
А мог бы стать.
Писатель Короленко,
Спасатель всех отверженных!
Вы слышите! Рулетка,
Где смерено-отвешено,
Где случай, самый лучший,
Хороший, как закон, —
Да здравствует рулетка
И случай! Только он.
ЖИЗНЬ
Я работал и воевал.
В днях труда и в ночах без сна
Не заметил, как прозевал
Жизнь,
Как мимо прошла она.