— Рыцарской — — ротой — — железных сорок —
— Топорщась — —подагрой — кольчатых — лап, —
— Корпус — —пружинит — на плотных — рессорах —
— Свет — — тиратронов — — кварцевых — ламп. —
— На каждом — — Роботе — надпись — «Проба», —
— Лбов — — цилиндрических — свет — —и сверк —
— Панцири — —в глянце — —Робот — в Робот, —
— Радиоскопами — — —смотрят — — —вверх. —
— Сто-ой! —
(ударили тяжкой стопой).
А белая леди
мечтает о встрече!
«Когда ж
я увижусь,
о Робот, с тобой,
чтоб тронуть железо
и вздрогнуть,
и лечь, и
щекой ощутить
ферросплавные плечи.
Захочу,
заведу,
и нежный
гагачий
в пастушью
дуду
запоет,
догадчив,
склонившись
антенной,
он чудный,
он тенор…»
Она видала видики,
но жить с живыми стало впроголодь,
и лапу
лучшей в мире выделки
рукою замшевой потрогала.
Каждый — — Робот — — проверен — — и вышколен,
Х-образная — — — грудь — — — широка, — —
№ и серию
вписывая
в книжку,
Шнайдер
обходит
строй сорока.
— Мерцает — — утроба — — кишечником — —трубок,
— шарниры — — колесики — — — ролики — — стук.
— Напра — — во, ать — два — — повернулись — угрюмо
— светло-зеркальные — — — сорок — — — — штук.
— Дайте-ка
общий выдох и вдох! —
кинул механику
роботов бог,
и разом
сорок резиновых легких
охнули в хоботы: «Хайль! Гох!»
А леди мечтает:
«Захочу — научу,
и Робот, грубый,
жестокий такой,
повалит меня
дивану в парчу
душить
ревнующей рукой.
И после,
блестя синевой под утро,
сентиментальный Робот
оперным тембром
гудит в репродуктор:
„Твой
до гроба…“»
А Шнайдер,
рукой оттопырив ухо:
«Вот этот вздохнул
немножечко глухо!» —
сказал и обмер,
дорожка по коже,
как будто паук
пробежал рукавом, —
грустно стоит
на других непохожий
Робот
номер сороковой.
Пульсирует веною,
странный что-то,
что-то неверное
в низких частотах.
Сгорбился Робот,
вымолвить силится,
не может ожить,
и стрелка на «стоп»,
и около рта
морщинка извилистая
(может — небрежность,
а может — скорбь…).
Светится в прорезях
лампа сквозная,
и чудится Шнайдеру —
он по-людски
смотрит презрительно:
«Я тебя знаю…» —
и тихо пульсируют
сталью виски.
Завитковый
соленоид
зеленеет
локоном,
и лицо его
стальное
худобою
вогнуто.
По резине
глянцевой
у немого
рта
тонко
жилка тянется,
будто
доброта.
И Шнайдеру страшно:
— Выгнать!
Испорчен! —
Отходит под стражей
к Роботам
прочим…