Выбрать главу

4

Война
Прикончат. Я полностью выпила холодный стакан допроса. Сейчас войдут и выведут в ничто. Влажной тряпкою сотрут, как мел, с лица истории… Развеют, как пепел по степям… О… Никогда не рыть траншей!.. Никогда не дыбиться фугасом! Не обшаривать карманы убитых! Пропасть без вести… Исчезнуть, как исчезли — шаман и фараон, торгаш и кардинал, как тень с экрана… Сейчас войдут сюда — четвертовать, и плавить танки, и ломать орудья, и превращать их в трактора! Сдирать с меня значки и эполеты, регалии и флаги с бахромой, орлов и львов, единорогов, сдирать с меня мечи, щиты, короны, жезлы и голую по холоду пустить, загнать в десяток строк энциклопедии, где с буквой «б» (что значит бывший) мной будут только объяснять меня, войну — всесильную и мировую! Сейчас войдут, нет, входят, сдирают саблю, крест, мундир, награды лордов, графов, самураев! Идет по мне, как трактор, слово Мир. Мир — это смерть Войне, Я умираю.
Герань, миндаль, фиалка
А теперь мы спокойно можем благоухать.
История
Так ли это все просто?..

НЕРАЗМЕННЫЙ РУБЛЬ (1939)

1
Был          такой рубль неразменный                       у мальчика: купил он          четыре мячика, гармошку          для губ, себе ружье,          сестре куклу, полдюжины          звонких труб, сунул          в карман руку, а там          опять рубль.
Зашел в магазин,                             истратил на карандаши                             и тетради, пошел             на картину в клуб, наелся конфет                           (полтинник за штук; сунул          в карман руку, а там          опять рубль.
2
Со мной               такая ж история: я       счастья набрал                                 до губ, мне           ничего не стоило ловить его                 на бегу, брать его                с плеч, снимать                  с глаз, перебирать                    русыми прядями, обнимать              любое множество раз, разговаривать с ним                                       по радио!
Была елка,          снег,          хаживали          гости. Был пляж.          Шел дождь.          На ней был плащ, и как мы          за ней ухаживали! Утром,          часов в девять, гордый —          ее одевать! — я не знал,          что со счастьем делать куда его девать? И были          губы — губы! Глаза — глаза! И вот я,          мальчик глупый, любви          сказал! — Не иди          на убыль, не кончайся,          не мельчай, будь нескончаемой у плеча моего          и ее плеча.
3
Плечо умерло.                       Губы у́мерли. Похоронили глаза. Погоревали,                      подумали, вспомнили          два раза́. И сорвано          много дней, с листвой,          в расчет, в итог          всех трауров по ней, а я еще…
Я выдумал             кучу игр, раскрасил дверь                             под дуб, заболел               для забавы гриппом, лечил             здоровый зуб. Уже вокруг                 другие и дела             и лица. Другие бы мне                 в дорогие,— а та —          еще длится.