«Красин» был последним судном, упорно продолжавшим поиски пропавших во льдах остальных членов экспедиции Нобиле и экипажа Амундсена. Поиски осложнялись тем, что Амундсен не только не договорился с экипажами других самолетов о совместных действиях, но и вообще не поделился ни с кем своими планами. Эти поиски были прекращены только в конце сентября 1928 г., после того как в волнах океана был найден поплавок гидроплана «Латам», свидетельствующий о гибели его экипажа.
Расследование обстоятельств аварии дирижабля «Италия» и спасения Нобиле сделало многие героические, трагические и жестокие подробности этой экспедиции достоянием прессы всего мира.
Отражение некоторых из них легко узнается в повести Лавренева. Таким образом, не будучи точным изложением истории гибели Амундсена (никаких подробностей о гибели гидроплана «Латам» и его экипажа, естественно, не сохранилось), повесть Лавренева является художественным обобщением событий, взволновавших в 1928 г. весь мир.
Критика отнеслась к повести неодобрительно. «Белая гибель… — писал П. Медведев, — не удалась, главным образом, именно благодаря тому, что большую человеческую трагедию автор превратил в романтическую мелодраму» (Б. Лавренев. Собр. соч., т. 1. ГИХЛ, 1931, с. 30).
Позднее писателя упрекали и за далекость от реальности, и за вычурный язык, и особенно за выбор сюжета, в котором не нашлось места подвигу советских моряков и летчиков.
Можно согласиться с критиками в том, что в «Белой гибели» есть черты мелодраматические и искусственно романтические, можно признать, что в повести недостает идеи коллективного героизма, что в ней есть косвенное отражение настроений, порожденных нэпом и еще не изжитых писателем к этому времени, но упрекать писателя за найденный им в жизни сюжет и навязывать ему другой — по меньшей мере бесперспективно. Борьба человека один на один со смертельной опасностью, индивидуальный подвиг — это всегда привлекало Лавренева-художника; гибель Амундсена была для него близким и волнующим сюжетом.
В повести явственно слышится протест против трагичности человеческой разъединенности, бессмысленности подвига, опирающегося только на желание победить скуку мещанского благополучия, уйти от пустоты существования и не воодушевленного высокой гуманной целью. Сравнение повести с некоторыми подробностями экспедиции Нобиле показывает, что эти мотивы не были выдуманы Б. Лавреневым, что они были взяты из газет, из реальной действительности и поразили писателя как взволнованного современника. Изображение героизма советских полярников стало для Б. Лавренева задачей будущих лет (см. повесть «Большая земля»).
«Белая гибель» уже при первой публикации в журнале была подвергнута существенной редактуре, снимающей некоторые излишние натуралистические и мелодраматические подробности. В феврале 1929 г. Б. Лавренев писал редактору «Нового мира» В. Полонскому:
«Только что увидел первый номер „Нового мира“ с „Белой гибелью“. Сперва немного освирепел от резекции последней главы, но потом убедился, что, пожалуй, это неплохо, ибо в самой сцене покушения на пожрание Мадлен (в последней редакции повести — Жаклин. — Е. С.) есть избыток резкого натурализма, почти анатомического, который, конечно, может действовать отвратно.
Жаль только, что Вы не сообщили мне о намерении сделать эту вымарку, иначе я отстоял бы одно — это сохранение попытки Гильоме ударить ножом в грудь Мадлен и намерение воспользоваться ее телом, как пищей, ибо это, с одной стороны, характеризует галльское джентльменство „до поры до времени“, а с другой — подчеркивает психологию полярного психоза. На заносе ножа перед ударом можно было бы остановиться и вымарать остальное.
Но особо существенной разницы это не делает» (ЦГАЛИ, ф. 1928, оп. № 1, ед. хр. 198).
Печатается по тексту Двухтомника 1958 г.
Рассказ написан в Ленинграде в ноябре 1929 — январе 1930 г. Впервые напечатан в журнале «Звезда», 1930, № 2.
Сюжетной канвой произведения послужила драматическая судьба и гибель декабриста Александра Александровича Бестужева (1797–1837); литературный псевдоним — Марлинский).
А. Бестужев — кавалерийский офицер, член Северного общества, издававший вместе с К. Рылеевым «Полярную звезду» и написавший в соавторстве с ним агитационные песни-прокламации для солдатских масс («Ах, тошно мне и в родной стороне…», «Царь наш немец русский…» и др.), был осужден за участие в восстании декабристов. Из крепости, где он пробыл в заключении полтора года, его сослали вначале в Якутск, а затем рядовым на Кавказ. После семи лет солдатской службы он был произведен в офицеры, но вскоре погиб при перестрелке с горцами. Кавказские повести, военные рассказы и песни Марлинского в 30-е годы прошлого века пользовались большой популярностью.