— О севере, Девиль, — ответ вырвался неожиданно.
— Да? — сказал Девиль. — Вот это странно. Ведь я тоже думаю об этом. Это объявление засело у меня в голове.
Пит открыл глаза и сел прямо.
— Какое объявление?
Он совершенно забыл об объявлении дирекции, о том самом объявлении, которое привело его к бою с Фиппсом.
— Ну это! Насчет полета с русскими. Что вы об этом думаете?
Пит уставился на собеседника. Это было совершенно неожиданно. Он ни одну секунду не думал отзываться на это объявление. Он изуродовал Фиппса за подлое вранье о командоре Слайпни, но ему в голову не приходило лететь с русскими летчиками. Фиппс врал о качествах пилота, но Фиппс был прав, что в такое паскудное время, как начало весны, лететь в Арктику могли только люди, которым надоела жизнь и претили тривиальные способы самоубийства. Умирать же Питу совсем не хотелось, тем более сегодня. Нужно было жить, чтобы придумать, как помочь сестре и где достать денег.
— Я совершенно не думал об объявлении, — сказал он довольно равнодушно. — Почему вам это пришло в голову?
Девиль придвинулся ближе.
— Слушайте, Митчелл. Я хочу вам предложить сделать это дело вместе со мной. Я видел вас и в работе и на отдыхе. Мне кажется, что вы спокойный парень, с выдержкой и характером. И вы честный человек, Митчелл. В этом я убедился сегодня. Вы не кум русскому командору, но вы не стерпели, когда всякая скотина клевещет на хорошего летчика. Что бы бы подумали о предложении поехать вместе со мной сейчас к русским? Это не решает вопроса о вашем согласии лететь — вы сможете отказаться. Но мне нравится эта авантюра, в ней есть что-то свежее. И помимо того, русские вообще не жалеют денег. Они платят, как цари.
Пит несколько секунд молчал. Ему не приходила в голову денежная сторона вопроса. А в самом деле, возможно, что Девиль прав. Он слыхал, что русские приглашали в свою страну инженеров и мастеров обучать обращению с машинами, и слыхал, что этим инженерам платили много и щедро. Может быть, здесь решение того неразрешимого вопроса, над которым он и мать утром безнадежно ломали голову.
— Вы уверены, что они хорошо заплатят?
— Убежден. Ведь дело экстренное. Они не могут ждать и торговаться. Им дороже час, чем тысяча долларов. Так как? Проедемся?
Пит помолчал еще секунду.
— Что же, пожалуй, проедемся. Вы перевернули мне это дело другой стороной, — сказал он, подымаясь, — я не имею ничего против севера, мне даже хочется туда. А если при этом будут хорошие деньги, это меня совсем устраивает. Я сегодня как раз с утра ломаю башку, где бы достать много денег?
Они вышли и взяли автобус. Едва автобус тронулся — Пит вдруг поднялся с сиденья.
— Погодите, — сообразил он, — мне же нужно переменить рубашку. У меня, вероятно, достаточно подозрительная рожа, и если к тому же я явлюсь в рубашке, измазанной кровью, меня отправят прямо в участок. Нужно зайти в лавочку купить новую рубашку.
— Ни черта вы не купите, — Девиль усадил Пита, — воскресенье. Все лавочки заперты. Зайдем ко мне, я живу в двух шагах от «Пасифик», и дам вам рубашку.
В отеле лифт вскинул их на четвертый этаж. Коридорный указал направление. Они шли по гулкому длинному коридору с массой дверей.
— Интересно в самом деле, как выглядят эти русские? — сказал Пит, останавливаясь у номера 118.— Может быть, я напрасно разворотил личико Фиппсу.
— Мне совершенно все равно, какой у них вид, лишь бы у них были настоящие деньги, — отозвался Девиль. — Стучите.
Пит постучал. На оклик изнутри толкнул дверь. Оба вошли в обычную коробочку-прихожую отельного номера. Во второй, внутренней двери, закрывая ее пролет, стоял спиной к свету человек. Лицо его было в тени. Питу показалось, что это совсем зеленый юноша.
— Что вам угодно? — спросил он, всматриваясь в вошедших.
Мы бортмеханики, сэр. По объявлению «Эйрвейс Компани», — пояснил Пит. — Может быть, мы опоздали?
— Нет, вы не опоздали. Тут были уже трое, но с ними не вышло.
— Тогда, сэр, если вас не затруднит, доложите русскому командору.
Стоявший в дверях засмеялся.
— Зачем же такие сложности? Может быть, возможно обойтись без доклада?
Пит нахмурился. Действительно, должно быть, русские странные люди. Шутить шутки с людьми, пришедшими по делу, несколько неуместно.
— Я однажды читал, сэр, в газете о русских обычаях. Там писалось, что русские любят дурачить гостей всякими прибаутками. Но у нас нет времени на это. Мы хотим видеть начальника русской эскадрильи командора Мочалова.
Человек в дверях засмеялся еще беззаботней.
— Я тоже однажды читал в газете об американских обычаях, и там писалось, что американцы очень чудаковаты. Но я этому не верю. Я Мочалов… Плиз!
Он отступил от прохода и сделал пригласительный жест. Опешивший Пит вошел в номер, не сводя глаз с хозяина.
В номере было накурено. На столах лежали развернутые карты, бинокли, какие-то свертки, на полу и на креслах чемоданы, раскрытые и закрытые. Комната напоминала скорее палатку золотоискателей, чем номер респектабельного отеля.
— Прошу садиться. — И командор Мочалов столкнул с кресла на пол чемодан.
Пит и Девиль присели, огорошенные обстановкой.
— Курите? — командор протягивал коробку с папиросами.
— Благодарю вас, — .сказал Пит, — я предпочитаю трубочный.
— А вы попробуйте. Это русские папиросы. Сейчас будем разговаривать.
Пит взял из вежливости папиросу. Она показалась ему крепкой и необыкновенно вкусной. Он поглядел на командора, свертывавшего карты, на остальных людей и спросил:
— Значит, сэр, вы и есть начальник эскадрильи?
— Да. А что? Разве я вам не нравлюсь? — улыбаясь, сказал русский.
— Нет, сэр. Я с удовольствием сыграл бы с вами в регби или поплавал наперегонки. Но для начальника эскадрильи, которой предстоит такое путешествие, вы несколько молоды.
Русский сказал, обернувшись к своим, несколько фраз на чужом языке. Последовал раскатистый, неудержимый, открытый, совсем непохожий на американский, смех.
— Но мне кажется, и вы не так стары? Я совсем не заинтересован в инвалидах труда, — сказал русский командор.
— Мне двадцать шесть лет, сэр. Это нормально для рядового бортмеханика.
— Мне двадцать четыре. В нашей стране это уже много для летчика.
— Очень замечательная страна, надеюсь, — с легкой иронией сказал Пит.
— Совершенно верно, механик. Замечательная страна… Но как же мне понять вас? Вы отказываетесь признать авторитет такого щенка, как я, так, что ли?
— Я, сэр, не называл вас щенком, — Пит покраснел. — Я только удивился вашей молодости. У нас летчика в таком возрасте не назначили бы командором. А что касается вашего авторитета, вполне возможно, что вы знаете дело назубок.
— Так что вы не прочь полетать со мной? — спросил русский.
— Это зависит от дальнейших разговоров, сэр, — вставил молчавший Девиль.
— Отлично! Перейдем сразу к дальнейшим разговорам. — Русский запросто сел на стол, и это понравилось Питу. — Дело обстоит так. Послезавтра в два часа дня мы вылетаем на двух самолетах «Савэдж» на Аляску. Там мы меняем поплавки на лыжи и летим дальше на поиски людей, застрявших на льду. Возможно, что нам придется сперва только сбросить им одежду и продовольствие, мы не знаем, как обстоит у них дело с посадкой. Если у них нет площадки, придется поискать подходящего места вблизи. Как только будет выяснена возможность посадки, мы снимаем людей, возвращаемся в Ном, перелетаем пролив в бухту Провидения, оттуда в Петропавловск и Владивосток. Там экспедиция считается законченной, и вы возвращаетесь в Америку. Понятно?
— Понятно, — сказал Пит, со все большим удивлением разглядывая русского. — Все совершенно понятно, но вы говорите о пути так, как будто вы его уже пролетели и сделали все, что нужно.
— Не совсем так, — поправил командор, — я только говорю, как я пролечу и как сделаю то, что нужно.
— Очень приятная уверенность, сэр. Видимо, вам нечего терять.
Командор внимательно взглянул на Пита, и только сейчас Пит увидел, что у этого мальчика пристальные, очень взрослые и насквозь проникающие глаза.
— Насчет потерь, механик… — медленно сказал русский, по вдруг оборвал начатую фразу. — Я понимаю, что многое может показаться вам необычным. Но думаю, что все это уяснится в работе. Я изложил вам цель экспедиции. Теперь условия.