Мы победим, это несомненно. Благодарю Вас тысячу раз и прошу считать меня искренним и преданным Вашим другом.
ОКТАВУ МИРБО[159]
Париж, 29 ноября 1899 г.
С каким радостным волнением прочитал я Вашу статью о «Плодовитости», дорогой друг. Она пронизана чувством, она прекрасна, она значительна, и причина — в Вашей любви ко мне, в тех братских узах, которые возникли между нами. Я очень хорошо сознаю недостатки своей книги, — неправдоподобие и искусственность некоторых ситуаций, наличие избитых истин, ходячей морали; и единственное оправдание именно то, какое приводите Вы: особенность конструкции, продиктованная сюжетом. Но с какой горячей симпатией говорите Вы об удачных страницах, где видна душа книги — любовь к жизни, к полной, яркой жизни, которой я принес в жертву все остальное! Чтобы понять это, надо любить.
Я думаю также, что буду лучше понят, когда мою мысль завершат три последующих романа. «Плодовитость» — это картина человечества, которое расширило свой кругозор, заботясь о завтрашнем дне, — и только. Но победа здесь, по-видимому, остается за грубой силой, — и вот это будет исправлено разумной организацией труда, приходом истины и справедливости. Разумеется, все это весьма утопично, но что же делать? Вот уже сорок лет, как я занимаюсь вскрытием трупов, так разве нельзя на старости лет позволить себе немного помечтать?
Я только хотел рассказать Вам, какую большую радость мне принесло сегодня утром Ваше теплое, дружеское письмо. А теперь, как любящий брат, я обнимаю Вас и Вашу милую жену.
1900
© Перевод Е. Ксенофонтова
М.-А. ЛЕВЕНШТЕЙНУ, издателю в Штутгарте
Париж, 22 марта 1900 г.
Милостивый государь, мне прислали первый выпуск иллюстрированного издания «Разгрома», которое Вы печатаете, и я был весьма неприятно поражен при виде цветной гравюры, помещенной на обложке. Я не могу дать согласия на эту гравюру, я считаю ее оскорбительной и категорически прошу Вас изъять ее, убрать из всех выпусков. Мы с Вами всегда были в прекрасных отношениях, и я уверен — мне достаточно обратиться к Вашей деликатности, и Вы поймете, что именно в подобном рисунке тягостно и неприемлемо. Издатель, приобретающий право переводить роман, не имеет права иллюстрировать его, не ознакомив автора с рисунками, особенно когда они идут вразрез с духом произведения. Вы, конечно, понимаете, что я никогда не дал бы согласия публиковать подобную обложку. Я повторяю — она меня крайне оскорбляет, и полагаю, Вы ее уберете, не вынуждая меня разрывать наши отношения и прибегать к необходимым мерам.
Наконец, я надеюсь, что ни одна из иллюстраций последующих выпусков не будет носить ранящего нашу национальную гордость и агрессивного по отношению к Франции характера. Я заранее прошу Вас изъять те из них, которые я был бы вынужден просить уничтожить. Это просто вопрос такта.
Я буду Вам очень обязан, если Вы в кратчайший срок известите меня о своем решении и одновременно напомните дату моего с Вами договора о передаче прав на издание немецкого перевода «Разгрома».
Примите заверения в совершенном моем почтении.
М.-А. ЛЕВЕНШТЕЙНУ
Париж, 30 марта 1900 г.
Милостивый государь, Ваши доводы в защиту цветного рисунка, помещенного на обложке немецкого издания «Разгрома», к сожалению, ни в малейшей мере не могут изменить мое мнение как француза об оскорбительном характере этого рисунка. Если с точки зрения исторической война 1870 года закончилась поражением Франции и победой Германии, то роман свой я написал вовсе не для освещения сего факта; и повторяю, гравюра, о которой идет речь, противоречит общему духу романа. Вы говорите, что издание Ваше предназначено только для Германии. Конечно, это так, но именно это обстоятельство усугубляет оскорбительный характер рисунка, ибо во Франции не стесняются приписывать мне половинную долю в Ваших доходах и обвинять меня в том, будто я вместе с Вами радуюсь поражению нашей армии, символом которого служит на рисунке немецкий солдат, закалывающий французского знаменосца. Вся антисемитская и националистическая печать не перестает по этому случаю поносить меня, и создается некоторая видимость их правоты. Простой здравый смысл должен подсказать Вам, что мне совершенно невозможно мириться долее с подобным положением.
159
Письмо написано в ответ на статью Мирбо о «Плодовитости», напечатанную в газете «Ла Плюм» 1 ноября 1899 года.