Выбрать главу
Мы все                с замирающим сердцем фуражки               задрали наверх и тянемся                     к стратосферцам, к втянувшей их                          синеве. В том небе                 никто еще не был, еще ни один                    аппарат, и вот           в девятнадцатом небе советские люди                           парят. И в это             синейшее утро ко мне             на ворот плаща упала             дробинка оттуда, как первая                  капля дождя. Взлет стратостата                       и бег шаропоезда[2], финиш машин,                          перешедших черту, — все это нами                    ведется и строится в век,             набирающий быстроту.
         Нам                не до стылого,          нам                не до старого.          Шар                растопыривай!          Небо                распарывай!          Юность                сквозная,          жизнь                раззадоривай, —          черт его                знает,          как это                здорово!
Как я завидую                    взвившейся радости! Я       как прибор                         пригодился бы тут, взяли б меня                      как радостеградусник. Чем я не спирт?                          Чем я не ртуть? Эту глубокую,                      темную ширь я б,        как фиалку,                           для вас засушил.
         Где ж это                виделось?          Где                хороводилось?          Нам это                выдалась          быстрая                молодость!          Молодость                вылета          в шумное                поле то,          в семьдесят                градусов          верхнего                холода!
Чтобы повсюду                           росли и сияли нашей эпохи                       инициалы, будет написано                          сверху небес здесь          и на блеске                           заоблачных сфер —          смелости                С          свежести                С          скорости                С          и радости                Р.

ЛЕГЕНДА О МУЗЕЙНОЙ ЦЕННОСТИ

1
         В подземных пластах под новой Москвой, в гнилом ископаемом срубе, был найден холодный, совсем восковой мужчина в боярской шубе.          Он весил без малого десять пудов, упитанный, важного чину; ни черви, ни почва, ни плесень годов не тронули чудо-мужчину.          Врачи с удивлением мерили рост, щупали мышцы тугие, одни заявили: — Анабиоз! — Другие: — Летаргия!
2
         Боярин лежал, бородатый по грудь, в полном здоровье и силе, и чтобы усопшего перевернуть, грузчиков пригласили.          Натерли эфиром лоснящийся зад, зажгли инфракрасную лампу, и доктор боярину вспрыснул лизат — пятнадцать сияющих ампул.          Лизат в инструменте клокочет, а тот просыпаться не хочет.
вернуться

2

Шаропоезд — поезд монорельсовой конструкции, созданный инженером Н. Г. Ярмольчуком в 1932–1934 годах. Поезд двигался на шарообразных колесах с встроенными в них электродвигателями, которые располагались в полукруглых желобах под деревянной платформой (в полномасштабном проекте платформа должна была быть бетонной). Примечание сканериста.