О земля! – эти сны мотыльков и червей! – сам себя пожирающий рай – о мертвец – поскорей в этих снах растворись – и себя этой прорве отдай
РАДОСТЬ
Радость – обыкновение которой – летом в лес прийти – и все застать на месте – чьи-то листья в легкой грусти – желтый праздничный цветок – чего-нибудь рассеянно коснуться – и безболезненно проснусь
ЭПИЛОГ. СТИРКА
Гроб распался – и ползуСтал украдкой на карачкиЗдесь внизу стирают прачкиЧто там плавает в тазу?И мурлом своим немытымНаклоняюсь над корытомВ мыльной пене – человечки
О протухшие душонкиВы как дряблые мошонкиО похожи вы с изнанкиНа кровавые портянкиПод ногтем стреляет вошь– Врешь паскуда не уйдешь! —Прачка рявкнула сердитоТряпку шмякнула в корытоПоливает кипяткомТрет руками бьет валькомИ в корыте стонут плачутНелегка работа прачекПотому они и злобныИх черты мужеподобныВсе в косынках как пиратыОтупели от работыСерый пар клубится в банеСтрупья крови и тоскиПрачки выскребут ногтямиОтдерут они зубамиИ вся боль и все плевкиСхлынут черными ручьями —Клочья мыльные с доски!
После высинят головкиИ развесят на веревкеЗацепив кого за ушиА кого и за язык…Солнце греет…Ветер сушит…
А пока – о тоска —Только помню: все пропалоУмираю каждый мигИ берет меня рукаГрубо с кафельного полаПоднимает как щенка
СОНЕТЫ НА РУБАШКАХ
(1975–1989)
«Здесь только оболочка. Слезы вытри», —
сказал отец Димитрий.
ТЕЛО
Продуто солнцем – все в огромных дырахИ время водопадом – сквозь меняНо стыну гипсом видимость храняВ метро в такси на улицах в квартирах
Меня легко представить как коня:Храп трепет плоть. Но вообще я сыро:Вспотевший вкус черствеющего сыраВ рогоже скользких мускулов возня
Костюм дворец тюрьма – миллионы клетокСтрана пещер и чудищ – всюду лето —В подмышках жмет – и много тайных мест…
Живем привыкли… кажется просторно…Но вчуже видеть просто смехотворноКак это решето спит! любит! ест!
ДУХ
Звезда ребенок бык сердечко птичье —Все вздыблено и все летит – люблю —И налету из хаоса леплюОгонь цветок – все – новые обличья
Мое существованье фантастичноРазматываясь космос шевелюИ самого себя хочу настичь яСтремясь из бесконечности к нулю
Есть! пойман!.. Нет! Еще ты дремлешь в стеблеНо как я одинок на самом делеВедь это я все я – жасмин и моль и солнца свет
В башке поэта шалого от пьянстваНи времени не знаю ни пространстваИ изнутри трясу его сонет
ОНА
Не по любви а с отвращеньемЧужое тело обнимала…Не рада новым ощущеньемНа спинке стула задремала
Вина и водки нахлесталасьПодмышки серые от потаМорщины страшная усталость…Но предстояла мне работа
Меня вращали в барабанеПытали в щелочном туманеПод утюгом мне было тяжко!
И вот обняв чужую шеюЯ снова девственно белеюЯ пахну свежестью – рубашка!
ПОЛИФОНИОН
Шкатулка медь сургуч бутыль с клеймомМузейный стул – с помойки уворованМы в мастерской у Сашеньки ПетроваПокрыты даже пылью тех времен
Я – звучный ящик П о л и ф о н и о н ъНа желтой крышке ангел гравированВложи железный диск полуметровый —И звон! и Вифлеем! и фараон!
Ведь были же трактиры и калоши —Всего себя в тоске переерошу!Когда ж печать последнюю сниму —
Рожок играет и коза пасетсяВ арбатском переулке на снегу.Напротив итальянского посольства
ПРИАП
Я – член но не каких-то академий!Я – орган! но не тот куда «стучат»Я – прародитель всех твоих внучатЯ – главный винтик в солнечной системе
Я от природы лыс и бородатЯ – некий бог издревле чтимый всемиЯ – тот дурак… Я – тот библейский гад…Змий своенравен: нервы место время
Пусть хочешь ты да я-то не хочуЯ – тряпочка. Я – бантик. БесполезноМеня дружок показывать врачу
Но чу – почуял! Как солдат в боюЯ поднимаю голову своюСтою горячий толстый и железный
ЧЕМОДАН
Когда я обожрался барахломИ стал до неприличия пузатымОн придавил меня костлявым задомИ брюхо мне перетянул ремнем