— Почему вы не пошли в латышскую дивизию?
— Здоровье подвело. Легкие у меня не в порядке, товарищ секретарь.
— Туберкулез? Что-то не похоже.
— Выгляжу я хорошо, но это одна видимость. Спросите у специалиста. Но вы не думайте, что я не выполнил своего долга. Всю войну проработал на оборонном заводе.
Секретарь только посмотрел ему в глаза, и под этим взглядом Чунда весь съежился, как под струей холодной воды.
— Зачем вы врете? Хотите обмануть партию? Ничего у вас не выйдет, нам все известно. Когда начали формировать дивизию, вы поспешили уехать в Среднюю Азию.
«Рута разболтала Айе, — подумал Чунда. — Теперь расхлебывай кашу».
— По существу говоря, вы сами давно исключили себя из партии, и нам придется только довести это дело до конца, — продолжал Озолинь. — Партию обмануть нельзя. К партии человек должен приходить с чистым сердцем, с открытой душой. А вы приходите, как мелкий жулик.
— Вы меня оскорбляете, товарищ секретарь! — Чунда расправил плечи. — Я требую, чтобы мое дело расследовали. Пусть докажут…
— Все будет расследовано и доказано. Относительно этого можете не сомневаться. К вашему сведению — у нас и сегодня доказательств имеется больше, чем нужно. Живые люди могут засвидетельствовать, что вы были паникером и шкурником. Докажите, что это не так! А теперь можете идти. Когда потребуется, вас вызовут.
После этого разговора Чунде стало ясно, что к секретарю по кадрам лучше не соваться: если в райкоме утвердилось такое мнение об Эрнесте Чунде, значит и здесь кое-что знают. Хорошей службы теперь не получишь…
— Ну и не надо, — сердито бормотал Чунда. — Обойдусь без вас.
Будучи человеком практических взглядов на вещи и людей, он за эти несколько дней успел разглядеть впереди некие заманчивые перспективы. Нашлась женщина, еще во цвете лет, которая с первой встречи в домоуправлении одаривала его благосклонными взглядами. Жила она в том же подъезде, что и Чунда, а главное, владела небольшой, но прибыльной мясной лавкой в центре города. Имя ее было Эмилия Руткасте — и фамилию и мясную она унаследовала от своего покойного мужа.
Итак, мысли Чунды естественно обратились к Эмилии Руткасте.
«С ней не пропадешь», — решил он и, не откладывая дела в долгий ящик, в тот же вечер постучал к вдове. Она сама открыла дверь и, увидев, кто пришел, чуть-чуть покраснела.
— А, вы ко мне, господин Чунда?
— Да, зашел вот. Мне хочется переговорить с вами по очень важному вопросу. Не помешал? Вы, может быть, не располагаете временем?
— Отчего не располагаю? — Эмилия Руткасте улыбнулась в доказательство полной готовности принять гостя. Она была довольно миленькая женщина, несмотря на излишнюю полноту. — Заходите, пожалуйста. Я одна.
— Благодарю вас, — звучным голосом ответил Чунда и последовал за Эмилией в ее апартаменты, которые были точь-в-точь так же набиты вещами и мебелью, как и расположенная этажом выше квартира Чунды.
— Что же это за важный вопрос? — спросила хозяйка, когда гость сел на предложенный ему стул.
Чунда ответил не сразу. Он ястребиным взглядом окидывал каждую вещь и тут же мысленно оценивал ее по спекулятивным ценам. Одни только старинные столовые часы должны были стоить громадных денег. «А гарнитур какой, секретер красного дерева с фарфоровыми фигурками, а хрусталь!.. Не иначе как в начале войны собрано. Не может быть, чтобы мясник или сама вдова приобрели за полную цену. Да, эта женщина знает, что такое жизнь», — с удовольствием подумал Чунда, затем повернулся к Эмилии, поглядел на нее долгим, несколько осоловелым взглядом и, наконец, произнес:
— Плохо мне, товарищ Руткасте.
— В каком смысле, господин Чунда? Не удается на работу устроиться?
Он презрительно скривил губы.
— На работу хоть сейчас возьмут, на самую ответственную. Но разве работа — это все? Человек ведь не для того только живет, чтобы работать. Он хочет личных переживаний, хочет счастья… у него, между прочим, имеется сердце. А у меня с сердцем не все в порядке.
— А вы не советовались с врачами? — Эмилия Руткасте сделала вид, что не поняла намека Чунды. — Многие средства помогают… если болезнь не очень запущена.
— Помочь мне может только одно средство. Это — вы! — воскликнул Чунда, глядя ей прямо в глаза.
— Я? — она пожала плечами и засмеялась. — Непонятно, о чем вы говорите, объясните хоть…
— Тогда я должен объясниться вам в любви.
— Ах, вы вот о чем!.. Интересно.