Каким бы трудным ни был период реакции, новый революционный подъём неизбежен. Постепенно усталость, оцепенение, порождённые торжеством контрреволюции, проходят. «Вопрос о новой революции господствует над всей политической жизнью страны. Одни с надеждой, другие с ненавистью, но все сознают, что приближаются новые бурные времена». В этот период большевики видели свою роль в том, чтобы целью агитации поставить «уяснение широким массам пролетариата той истины, что без нового революционного подъёма невозможно никакое действительное улучшение положения рабочего».
Партия в контрреволюционный период подготавливает новое поколение революционеров, «стремящихся отстоять задачи революции и методы её, найти соответствующие новым условиям исторического момента формы борьбы». Разгул реакции изживает в них соглашательские иллюзии, веру в «доброту» и «порядочность» противников, учит твёрдости и беспощадности к врагам революции, врагам трудящихся.
В. И. Ленин неоднократно подчёркивал стремление мелкой буржуазии занимать в классовой борьбе промежуточную позицию, держаться «средней линии», указывал, что «вся суть классовой позиции и стремлений мелкой буржуазии состоит в том, чтобы хотеть невозможного, стремиться к невозможному, т. е. как раз к такой «средней линии». Этих мечтателей о середине В. И. Ленин рассматривал как самых вредных и опасных противников. Показывая контрреволюционный характер их позиции, В. И. Ленин подчёркивал: «либо диктатура буржуазии, либо власть и полная диктатура рабочего класса, нигде середина не могла ничего дать, и нигде из неё ничего не выходило».
Продолжая свою линию «третьего пути», мелкобуржуазные попутчики рабочего класса, ревизионисты и сегодня под лозунгом чистой, надклассовой демократии требуют отказа от диктатуры пролетариата. Подобные притязания В. И. Ленин всегда оценивал с непримиримой принципиальностью: «мы над теми, кто относится отрицательно к диктатуре пролетариата, смеёмся и говорим, что это глупые люди, не могущие понять, что должна быть либо диктатура пролетариата, либо диктатура буржуазии. Кто говорит иначе — либо идиот, либо политически настолько неграмотен, что его не только на трибуну, но и просто на собрание пускать стыдно». Вот почему для борьбы с контрреволюцией нужно определённо, твёрдо, прямо, сознательно «стать на борьбу за диктатуру пролетариата. Об этой борьбе пролетариата мы говорим совершенно открыто, и нужно каждому человеку стать или по эту, нашу, сторону, или по другую. Все попытки не стать ни на одну, ни на другую сторону заканчиваются крахом и скандалом».
Утопические взгляды о том, что социализм удастся ввести путём убеждения, создать социалистическое общество без ожесточённой классовой борьбы мешали мобилизации пролетарских и полупролетарских масс на решительное подавление поползновений контрреволюции.
Как показывает опыт классовой борьбы, в том числе и трагедия народа Чили, жалость к контрреволюционерам оборачивается потом кровью расстрелянных и замученных рабочих и крестьян. Призывая трудящихся давать немедленный отпор контрреволюции, В. И. Ленин писал: «Плох тот революционер, который в момент острой борьбы останавливается перед незыблемостью закона. Законы в переходное время имеют временное значение. И если закон препятствует развитию революции, он отменяется или исправляется», «польза революции, польза рабочего класса — вот высший закон». Успех будущих революций зависит от понимания того, что беспощадное подавление контрреволюционных тенденций, недопустимость каких бы то ни было колебаний в отношении решительного и последовательного осуществления задач революции в конечном итоге всегда приводит к завоеванию подавляющего большинства народа, масс, в том числе и мелкобуржуазных масс, на сторону рабочего класса.
Какой бы прочной ни была победа революции и социализма, о возможных попытках реставрации забывать не следует. Контрреволюции свойственно до поры до времени выжидать, копить силы, тем более, если она тешит себя надеждой на саморазложение или перерождение социализма. «Переход от капитализма к коммунизму, — писал В. И. Ленин, — есть целая историческая эпоха. Пока она не закончилась, у эксплуататоров неизбежно остаётся надежда на реставрацию, а эта надежда превращается в попытки реставрации». Необходимо хорошо понимать, что «таких революций, которые, завоевав, можно положить в карман и почить на лаврах, в истории не бывало. Кто думает, что такие революции мыслимы, тот не только не революционер, а самый худший враг рабочего класса». С установлением диктатуры пролетариата борьба не кончается, а лишь принимает иные формы. «Диктатура пролетариата есть продолжение классовой борьбы пролетариата в новых формах. В этом гвоздь, этого не понимают. Пролетариат, как особый класс, один продолжает вести свою классовую борьбу».