(Шарик лопается. Фокусник падает, схватившись за сердце.)
А! Я ранен… Нет! Убит…Но вижу я: наш фокус получился,со стульев – белый вихрь – вспорхнули птицы,вверх, вверх – и снегом в зале закружились,спеша, толкаясь, вылетают в окна,над крышами летят, материками…Друзья, прощайте!.. Никакого чуда!..Единственно – запомните – любовь!..
ОНА выходит на сцену, делает пассы. Из зала на сцену, как загипнотизированный, поднимается ОДИН ИЗ ЗРИТЕЛЕЙ. Она усаживает его в удобное кресло.
ОНАНе выпрямляйтесь, не тяните шеюРасслабьтесь и слегка откиньтесь. Рукибезвольно легли на подлокотники. Свободней,как будто вы полулежите в ваннеразнежено под белой шубкой пены —даю сеанс продленной длинной ласки —и лопаются пузырьки. Не надосопротивляться, дергаться. Спокойногляди и слушай – я тебя веду.
Вот протянула я к тебе ладони.Ты чувствуешь: от рук моих теплоидет волнами, мягкими толчками,вот – ямку согревает у ключицы.Расслабьте узел галстука, рубашкурасстегните – стало жарко,шерсть будто задымилась на груди.Вот! чувствуешь. Мои ладони. Гладят.И все в тебе обрадовалось, будтовсю жизнь ждало – терпело неуют,вражду и холод – наконец-то дома.И две ладони, как сестра и брат…
ЗРИТЕЛЬДве ласки – два зверька по мне скользят.
ОНАВот – волосы мои! – смотри – змеятсяв прожекторе, как воплощенный грех —и каждый волос тянется к тебе,и каждый, как иголочка, щекочет.Сними рубашку, чувствуешь: течет,как конский хвост, моя мужская силас затылка по канавке меж лопаток.Поток пересекает поясницу —и все это ликующее войскосползает вниз в овраг меж ягодицчерными от пота боками лошади,которые сжимаешь коленямимучительно – почти что без конца…Нет! Ты – мой конь! Отрыжка печенежья!Собачий сын, помучаю тебя!Тебя кусаю, распаляясь, всем:словами, злостью, шпильками, косынкойв цветах – и розы лапают тебя.Тебя ласкает кресло гнутой спинкойи кожаным сидением – терпи.Тебя ласкает свет, ласкают тени.И лошадиный раздражает ноздривлюбленности и пота запах острый,стоялый дух подмышек и духов.И как подростка чтение стихов,твою гортань и легкие твоиласкает воздух и мое дыханье.
ЗРИТЕЛЬ. Такое я испытывал в детстве, когда меня мыли, водили по телу скользким мылом и терли мочалкой… И еще – солдатом в полковой парикмахерской…
ОНА (показывает и называет разные предметы). Тарелка. Белый фаянс. Круглая. Орудие для ласки. Пучок сухого ковыля. Ничем не пахнет. Легко щекочет будто муха. Орудие для ласки. Монашеская ряса. Грубая. Дырявая. Орудие для ласки. Обида. Жгучая. Тяжелая. Орудие для ласки.
Радость. Внезапная. Головокружительная. Орудие для ласки.
Рыба. Скользкая. Противная. Орудие для ласки.
Толпа. Вся разгоряченная. Разная. Орудие для ласки.
Дождь. Кино. Чужая чья-то жизнь. Все это – орудие для ласки.
Пятки обжигающий песок. Волосы хватающий ветер. Обнимающая воду волна. И в крови текущее море.
ЗРИТЕЛЬТворится что-то странное вокругс предметами: то все разобщены —бра отчужденно смотрят на портретыи занавес от рампы убегает.«Я» мыслями куда-то отвернулсяи свет разъят – присутствует – и все…то жадно все слипается кругом,свет слипся с темнотой и позолотой,ее лицо, и груди, и кулисаи весь театр течет как пастила…
ОНАНо дальше, дальше – от себя к себетебя уносит теплый полумрак.Он снизу постепенно затопляет.Ты смутно виден, как из-под воды —и быстрые русалочьи касаньязатягивают дальше в глубину.
ЗРИТЕЛЬРука чужая. Ногу не согну.
ОНАЗдесь люди и предметы изнутрикак будто светятся пушистым светом.Пушистые олени и фазаны,пушистые постели, телефоны,пушистая луна, как одуванчик,и женщина в пушистой наготе.И все это пушистое тебякасается, почти что не касаясь.И пробегают огненные волны,так быстро и почти неуловимо,что все в тебе от холода зашлось.