— Тогда произвели тройное испытание. При испытании в стрельбе из лука наш Владыка сначала переломил тот, который Ему дали, а потом попросил такой, какого никто не мог согнуть. Ты знаешь это?
— Это написано. Я читал.
— И стрела, перелетев через все цели, исчезла вдали, стала невидимой для глаз. Наконец, она упала; и там, где она дотронулась до земли, прорвался поток, превратившийся в реку. Эта река благодаря благодеяниям Владыки и заслугам Его до Его освобождения очищает купающихся в ней от всякого греха.
— Так написано, — грустно проговорил англичанин.
Лама глубоко вздохнул.
— Где эта река? Источник мудрости, куда упала стрела?
— Увы, не знаю, брат мой! — ответил хранитель музея.
— Ну, верно, ты просто позабыл. Это единственная вещь, которую ты не сказал мне. Ты, наверное, должен знать это. Взгляни, я старик. Я спрашиваю, склонив голову к твоим ногам, о Источник мудрости! Мы знаем, что Он стрелял из лука. Мы знаем, что стрела упала! Мы знаем, что поток прорвался! Но где же река? Моя мечта — найти ее. Поэтому я и пришел сюда. Где же река?
— Если бы я знал, неужели ты думаешь, я не кричал бы об этом?
— Благодаря ей человек освобождается от Колеса Всего Сущего, — продолжал лама, не слушая его. — Река Стрелы! Подумай хорошенько! Может быть, маленький поток, пересыхающий в жару? Но Святой никогда не обманул бы так старика.
— Я не знаю, не знаю.
Лама еще более приблизил свое изборожденное морщинами лицо к лицу англичанина.
— Я вижу, ты не знаешь. Так как ты не из приверженцев закона, то это скрыто от тебя.
— Да, скрыто, скрыто.
— Мы оба связаны — и ты, и я, брат мой. Но я, — он встал, взмахнув полами своей плотной одежды, — я иду освободиться! Иди и ты.
— Я готов, — сказал англичанин. — Но куда идешь ты?
— Сначала в Каши (Бенарес), куда же иначе? Там я встречу одного правоверного в храме джайнов. Он также искатель тайны, и, может быть, я узнаю от него то, что желаю знать. Может быть, он пойдет со мной в Будд-Гайя. Оттуда — на северо-запад в Капилавасти, там я буду искать реку. Я буду искать ее повсюду, потому что место, где упала стрела, неизвестно.
— А как ты пойдешь? Ведь до Дели далеко, а до Бенареса еще дальше?
— Отправлюсь пешком и по железной дороге. Спустившись с гор, я приехал сюда из Патанкота в поезде. Он идет быстро. Сначала я изумился при виде больших столбов на дороге, хватающих нить за нитью, — он наглядно изобразил, как наклоняются и кружатся телеграфные столбы, мелькающие перед проходящим поездом. — Но потом мне стало тесно, и я захотел идти, как я привык.
— А ты хорошо знаешь дорогу? — спросил хранитель музея.
— О, для этого нужно только спросить и заплатить деньги, и знающие люди отправляют всех в нужное место. Это я узнал в монастыре от верных людей, — гордо проговорил лама.
— А когда ты отправляешься?
Англичанин улыбнулся, слушая эту смесь старинной набожности и современного прогресса, так отличающую нынешнюю Индию.
— Как можно скорее. Я буду идти по местам, где он жил, пока не дойду до Реки Стрелы. К тому же есть расписание, когда идут поезда на юг.
— А как насчет пищи?
Ламы обыкновенно имеют хорошие запасы денег, спрятанные где-нибудь в одежде. Англичанин хотел убедиться в этом.
— Для путешествия я беру нищенскую чашу Владыки. Да. Как шел он, так иду и я, покинув удобства монастыря. Когда я ушел из гор, со мной был чела (ученик), который просил милостыню за меня, как этого требуют правила, но, когда мы остановились в Кулу, на него напала лихорадка, и он умер. Теперь у меня нет ученика, но я возьму нищенскую чашу и дам милостивым людям возможность сделать доброе дело. — Он решительно покачал головой. Обычно ученые монахи не просят милостыни, но этот с энтузиазмом принимался за свои поиски.
— Да будет так, — улыбаясь, сказал англичанин. — Позволь же мне заслужить награду. Мы с тобой оба мастера. Вот новая книга из белой английской бумаги; вот и очиненные карандаши — толстые и тонкие; все они хороши для писца. Теперь одолжи мне твои очки.
Англичанин поглядел в очки. Они были сильно поцарапаны, но почти соответствовали его собственным очкам, которые он сунул в руку ламы, сказав: «Попробуй эти».