Твое нежное отчаяние,
Награжденное орденом Великого Ничто,
Перерастает в бутафорию непризнания —
И так понятно всем, что ты не понят —
Что нечего и понимать в тебе.
Не недооценивай до времени
Насильное объединение беглых каторжников
в пустыне,
Сбежавших глазами из тьмы,
Ушами из пространного молчания,
Обонянием из букета вакуума,
Осязанием из приспособленности к объятиям,
Всей душой — от снега, растертого с клубникой
неона.
Вырастут корни у зуба твоей мудрости
в чужой челюсти:
Дай только время —
Пусть пока связывает нечто,
Уподобленное общей колодке:
Спекуляция провалами ночей
Или общий смех.
Закладывай быков, Дидона!
Ибо земля исполнена благостыни.
Режь бычью шкуру на полоски!
Без геометрической хитрости
Не вместить в одно место этого мира
Двоих.
Эй, эй, эй! Спеши по адресу:
Направляю тебя стрелой из могучего лука,
Пробивающего тоннели надежды.
Меняй номера на машинах,
Знакомься с кюветами в поисках незастолбленной
Бонанцы:
Там (если верить слухам и мне)
Обнаженная Душа засмотрелась
В маленькое чистое зеркальце
Среди хищного ожидания болота.
Столкнешь ее пинком в затылок
Или заботливо унесешь от опасного места,
Сентиментально воркуя…
…К другому болоту?
Эй, эй, эй! Спеши по адресу,
Маленькая красная скорая помощь
С крыльями Эроса.
Прикоснись к запястью,
Слушай пульс, не любуясь,
Заботливо считай
Взрывник у бикфорда катарсиса.
Засохшие деревья январских ночей
Сухое дерево любви ждет молнии небес,
Чтоб полыхнуть огнем. И Феникс гнезда вьет
В его колючей кроне.
Ждет королей семи частей души,
Ждет в полночи
Терновая корона.
Ждет там и здесь: источник улиц сих
Струит девичий смех, и лани изваяний —
Суть пальцы на руках податливых желаний,
Что эту влагу пьют, беременея в них.
Весь город в Вашей диспозиции, о маршал!
Вы, одержавший столько поражений,
Мозг венценосный, воинство страстей.
Белеет на карнизах хлад костей,
Скелет зимы, сосулек стылых ребра,
О маршал, просто был ты слишком добрым:
Переходя Березину огней,
Закутался в свой плащ экс-император Сердце.
Война теней неистребимых дней,
Огонь, угасший в очаге ладоней.
Мы умираем на невидимых фронтах,
Но наши трупы продолжают бой;
Хоть опадали плоти лоскуты, как листья,
Но остов в шторме музыки чернел.
Засохший лес героев юности моей
В натеках красной камеди застыл.
Он обернулся на прощанье, и —
У Моря Мертвого стал солью опьяненья.
О, не будите спящий лес богов,
Друиды с ледяными бородами,
Ночных машин безвольные скитанья
И дьяволы разбойницы Луны.
Лес видит истинной любви благие сны,
И комли, заграждая автострады,
Не ждут из рук весны листвы награды,
А ждут гнилых клыков во рту огня.
Окаменелый лес чувств юноши
Под спудом
Миллионолетий —
Черный антрацит.
«Лето набирает номер 03…»
лето набирает номер 03,
глотает барбитураты,
умирает некрасиво,
в долгих конвульсиях.
осень с красным крестом
освидетельствовала труп,
обмыла его дождями
и похоронила под снегом
и только весна
написала проталинами
имя и даты рожденья и смерти
на белой доске снеговой
и, пока лето оживало,
окончив комедию ежегодных похорон,
тальник начал безразлично причесывать волосы,
зеленые волосы над ртутной рекой
и гибкие его прутья выпороли воздух,
чтобы он закричал птичьим криком
от зеленой боли сокодвижения