В поэзии Кормильцева много рефренов, повторов, что и делает ее столь песенной, — но это ведь потому, что рефрен вообще имеет в стихах, так сказать, хронологическую функцию. Он остается неизменным именно для того, чтобы показать, как изменились обстоятельства, как много времени прошло и насколько по-другому он теперь звучит. А иногда этот повтор подчеркивает, до чего все в мире повторяется — и как хочется уйти наконец туда, где нет этого навязчивого циклического повтора.
Отличаются ли песни Кормильцева от его стихов? Вероятно, да: он сам сознавал эту разницу. Я бы рискнул сказать, что у них разная лирическая тема. Песни Кормильцева разомкнуты вовне, экстравертны, они о том, что он видел вокруг, что его мучило и бесило. Стихи гораздо эзотеричней, закрытей, и они о том, что он видел в себе.
И, может быть, это к лучшему, что Кормильцев сейчас там, где его не мучает больше «Заноза». Он теперь там, откуда эта заноза прилетела.
Если, конечно, он не в Перу.
представь себе,
что ты умер
и оказалось,
что это совсем не больно,
напротив —
кайф такой же,
как от черного
марокканского гашиша,
только в тысячу раз
круче
и вдруг какие-то сволочи —
то ли соседи, то ли менты,
то ли водопроводчики —
начинают ломиться в двери,
требуют немедленно открыть,
выкрикивают твое имя
ты прислушиваешься и понимаешь,
что это — друзья и родственники,
и думаешь:
«господи, какой же мудак
придумал
эти поминки!»
2006
«Мир — это больница для ангелов…»
мир — это больница для ангелов,
которые разучились летать
и позабыли дорогу на небо,
свалившись с лестницы,
как героини латиноамериканских сериалов
их можно легко опознать по увечной походке,
по стыдливым взглядам,
опущенным в кружки с кофе,
по тому, что, даже одетые в хорошие костюмы,
они всегда чем-то неуловимо
смахивают на бомжей
и с каждым днем они все меньше и меньше
верят в свое исцеление
все реже и реже пытаются украдкой взглянуть
вверх…
а не дай Бог еще и выздоровеешь?
и что там тогда делать, на этом небе?
все дети пристроены, все внуки здесь
и вообще — кто мне сказал,
что я когда-то был ангелом?
и вот, посреди подобных размышлений
плечи их неожиданно раскрываются,
стыд покидает глаза,
а тела медленно растворяются в воздухе
вместе с кустами азалий,
бутоны которых ангелы только что
задумчиво сшибали концами тросточек
2007
«City of copters cruising in dragonfy skies…»
city of copters cruising in dragonfy skies
summits of pyramids topped with cyclopic eyes
square miles of masonic lies
place of René Magritte lookalikes…
2007
Больные ангелы выглядят довольно жалко.
Ходят как-то наперекосяк —
видно, без крыльев им явно трудно соблюдать
равновесие.
Нелепый пух на голове — словно их
ощипали охотники.
Один, похоже, совсем выжил из ума —
орет по ночам «Mind the gap! Mind the gap!» —
видно, работал когда-то в молодости
диспетчером по станции.
Иногда смотрят печально наверх — и
тут же опускают глаза в чашку
больничного кофе.
Чтобы выбраться, надо научиться летать
обратно — а где взять силы?