Конан Дойль не принял этих опасений и продолжал отстаивать публично свою точку зрения.
В эти годы он работал и над художественными произведениями. Вышли его научно-фантастические повести «Затерянный мир» (1912) и «Отравленный пояс» (1913). Здесь обрисовался еще один характер, еще одна фигура, которая как определенный человеческий тип постоянно интересовала писателя, — профессор Челленджер с его неистовством, причудами и вместе с тем непоколебимой исследовательской целеустремленностью. Тогда же была написана последняя из детективных повестей Конан Дойля, «Долина ужаса», где по-прежнему действовал Шерлок Холмс, а кроме него, появился сыщик Мак-Мурдо, он же Берди Эдвардс, похожий, впрочем, по характеру своих действий на агента-провокатора. Невозможно согласиться с мнением одного из основных биографов Конан Дойля — Дж. Д. Карра, считающего «Долину ужаса» чуть ли не лучшей из книг писателя в этом жанре. Напротив, по этой повести видно, как, в конце концов, оскудела детективная «жила», столь долго и неустанно разрабатывавшаяся писателем. Героический ореол держался вокруг фигуры Шерлока Холмса значительное время именно потому, что это был содержательный человек и мастер своего дела. Мак-Мурдо мелок, навязчив и никак не годится в преемники прославленному обитателю кабинета на Бейкер-стрит.
При энергичной литературной работе Конан Дойль не оставлял и спорта. Он не просто отдыхал или поддерживал свои силы, а опять-таки вел целую деятельность, организуя, вдохновляя, пропагандируя. Не зря же громоздкий воз, который тянет «старый конь», венчают боксерские перчатки, клюшки для гольфа и лыжи. Летом 1911 года Конан Дойль, отправился в Германию для участия в англо-немецком автопробеге. Здесь его застал так называемый «инцидент Пантера — Агадир», то есть провокационная вылазка немецкого военного судна, возвестившая приближение общеевропейской катастрофы. «Что-то это все значит!» — заметил тогда же Конан Дойль приятелю, но пробег все-таки закончил.
С началом первой мировой войны писатель, которому исполнилось пятьдесят пять лет, снова готов был идти добровольцем, и снова он видел в этом миссию ветерана, обязанного подать пример. «Мне дана только одна жизнь, чтобы прожить ее, — писал он брату Инессу Дойлю, в будущем генералу, — и вот возможность пройти удивительное испытание, что к тому же способно оказать благотворное воздействие на других». Его предложение было отклонено. Все же в составе английского военного флота плавал в это время траулер, названный «Конан Дойль». А главное, сын, брат, два племянника, зять, брат жены Конан Дойля, ушли на фронт. Все погибли. Сын Кингсли был ранен на Сомме в горло и за несколько часов до перемирия скончался от воспаления легких. Тот же недуг унес брата Инесса.
Всю войну Конан Дойль писал, не покладая рук; по неостывшим следам событий он составлял летопись этого беспримерного мирового потрясения. Его «История действий английских войск во Франции и Фландрии» начала выходить в 1916 году — гремела война, а к 1920 году были изданы шесть томов.
Конан Дойлю предложили посетить театр военных действий. Результатом поездки была его книга «На трех фронтах» (1916). Он посетил английскую, итальянскую и французскую армии, то есть побывал на позициях, где в это время сражались будущие авторы романов «Огонь», «Смерть героя», «Прощай, оружие!». Конечно, ни революционного пафоса Анри Барбюса, ни горечи разочарования Олдингтона или Хемингуэя не мог бы разделить Конан Дойль. Он смотрел совершенно иными глазами. Сам готовый идти на смерть и принесший тяжкие личные жертвы, он видел в происходящем героический трагизм.
В своем старом мундире, при ордене, Конан Дойль, став опять на короткий срок солдатом, сжился с армией. Он был на передовой, ходил по окопам. «С фронта трудно писать, — отмечал он. — Известно, что имеются некие вежливые, однако неумолимые джентльмены, которые могут высказать свое мнение, и это повлечет за собой „небольшое упрощение стиля“». Он прекрасно понимал, что, даже если смотреть с оптимистической и благожелательной точки зрения, положение дел гораздо более сурово, чем это изображается в официальных сообщениях. Но сам он преисполнен был воинственного воодушевления, и это по-особому окрашивало в его глазах и армейские будни, и настроение солдат.