Все порываются и не могут решиться. Челночек высовывает голову.
(Челночку.)Ну!
Челночек схватывает Молчанова сзади за локти. Вслед за ним уцепливаются Канунников и Гвоздев. Князев схватывает Марину и жмет ее с скрытым сладострастьем. Молчанов борется.
Держи его! (Получая от Марины толчок, быстро отлетает и чуть не падает.)
Марина (бросается к Молчанову, расстегивает пуговицу у его сюртука и кричит). Беги, и с богом!
Молчанов вырывается, оставляя в руках державших его один сюртук, и убегает в глубь парка.
Князев (Марье Парменовне), Машута! друг, бежи за ним! Чего ж ты смотришь, глупая! Бежи скорей, останови. Ведь он твой муж… еще, пожалуй, в озеро прыгнет.
Марья Парменовна и мать ее убегают за Молчановым
Господа! а вы-то что ж? ведь все в ответе будете! Ловите!
Все убегают в парк. Остаются на сцене Марина и Князев.
(Бросается на лежащий сюртук Молчанова.)Топись теперь, дурак! Мне этого и надо. (Вынимает из кармана молчановского сюртука бумажник.)
Марина (глядевшая до сих пор вслед бегущим, быстро про себя). Боже, что я наделала? (Князеву.)Подай! подай назад. (Ловит его за руки.)Подай! Разбойник!
Князев (скоро прячет бумажник в карман). Ага! пеструшечка, ты вот она. (Обнимает ее и целует. Борются. Борясь.)Послушай! Не дурачься, не дурачься…
Марина (отчаянно). Подай! подай бумаги!
Князев.Ты одурела!
Марина. Эй люди!.. люди!.. люди!..
Князев.Кличь ветра в поле!..
Марина. Я с тобой и без людей, одна справлюсь. (Отбрасывает Князева.)
Князев (отлетая). Га! Без людей справишься!.. Ну так при людях же не справишься! Эй, люди! люди! Свести ее в полицию, чтоб к мужу выслали.
Марина (ломая руки). Что делать? Боже мой, что делать?
Князев (схватывая Марину за руку). Делать!.. Не гребуй мною! Я немногого хочу!
Марина. Я не люблю ж тебя!
Князев.И не надо! Ты этим докажи ему, что ты его-то любишь… Да, да, любя-то ни за что ведь хорошие женщины не ст оят… Он ведь про то и знать не будет… он вздивится, с чего это все перевернется… (Обнимает ее.)Лапка, лапка! все в твоих руках.
Марина (с омерзением устраняясь от объятий). Эх!.. Ведь знаю, ты обманешь…
Князев (еще сильнее обнимая). Нет! нет… какие тут обманы! (Впивается в нее и целует, держа руками ее лицо.)
Марина (с отвращением). Н-н-ну!.. Ах, пусти!.. Пусти же на минуту! (Про себя.)О боже, умудри меня, как мне отнять? (Князеву.)Так ты не лжешь?.. Так ты его отпустишь?..
Князев.Ты отпусти его… Пеструшечка! Змееныш, заслужи… пущу…
Марина (про себя, глядя на дупло, где спит Босый). А если, как на грех, его здесь нет сегодня? (Князеву, грозя пальцем.)Гляди ж не обмани!
Князев.Толкуй себе про глупости!
Марина. Ну так и быть, идем… Пойдем отсюдова: здесь не годится вместе быть… Здесь люди ходят… Здесь мы сейчас с ним вместе сидели… нехорошо…
Князев (задыхаясь). Ничего это мне, ничего!.. я тем не гребую.
Марина. Нет! Ты обещал, что побережешь мой стыд… Пойдем. Я знаю, куда тебя сведу.
Бегут оба, взявшись за руки. Князев с той стороны, в которой приходится дупло Босого.
(Поравнявшись с дуплом, быстро толкает в него Князева, держит его и отчаянно вскрикивает.)Душа святая, заступись!
Босый (хватая Князева). Тону! тону! (Держит Князева.)
Князев (в ужасе). Максим! Максим! Пусти, я буду каяться! (Вздымает в страхе руки. Марина быстро выхватывает у него из кармана бумаги.)
Марина. Ха-ха-ха! (Истерически хохочет и, оставляя Князева в руках Босого, бежит. На половине сцены она встречается с поспешающим к ней Дробадоновым.)
Те же и Дробадонов.
Марина (падая в изнеможении на грудь Дробадонова). Ах, где ты был, Калина Дмитрич? Я сил моих лишилась! (Теряет чувства.)
Те же, и показываются Колокольцов, Марья Парменовна, Минуткаи прочие бывшие здесь купцы.
Дробадонов (насмешливо купцам). Скорей, друзья: хорек в силки попался.
Колокольцов (увидя Князева). Что это значит, Дробадонов?
Дробадонов (поднимая на руки Марину). Должно быть, значит то, что, где лукавые уста молчат, там безумные руки за работу берутся. (Уносит Марину.)
Минутка (про себя). Опять потянуло пчелку на красный медок. Прихватило!
Купцы освобождают Князева из рук Босого.
Князев (охрипшим голосом). Молчанов где?
Колокольцов (к Князеву). Это нельзя! Он прямо плюнул на меня тут… на жилет… в лицо, и тут вот… в это место… по плечу… немного выше… по галстуку…
Князев.Оставь про вздор молоть!
Колокольцов.Да, это вздор; но я терпеть не могу такой фамильярности, чтоб по лицу меня…
Князев.Оставь! Все знают, что он дрянь, а ты хороший человек.
Колокольцов.Хороший? Так разве всех хороших так уж и бить по щекам? Вам ничего, а он ведь два раза меня ударил. Я хочу знать по крайней мере за что?
Князев.Он сумасшедший. (Приложив палец к устам, про себя.)Он сумасшедший!
Челночек (выбегая из-за кулис). Хозяина поймали, Фирс Григорьич, и ведут. (Подобострастно.)Я первый, Фирс Григорьич, ухватил… подставил ножку: он и чебурахнул!
Князев (про себя). Га! Ну, храбрый витязь, сражались мы с тобой до этих пор тупыми концами, теперь давай перевернем копья да острыми ударимся. (Вслух.)В мою коляску и везите в город! Вы видели его сегодня все: он сумасшедший.
Колокольцов.Да, да. Он плюнул мне в лицо и три плюхи мне дал. Он сумасшедший!
Все (качая головами). Он сумасшедший, сумасшедший.
Занавес падает.
Действие пятое
Большая каменная кладовая, так называемая «палатка». Дверь посредине из толстых досок, сколоченных массивными гвоздями, на тяжелых петлях. По сторонам этой двери два продолговатые окна, проделанные почти под потолком. Задымленный очажок, служащий для варки клею и красок. Тюки, кули, кади с красками, пуки трав и разбросанный хлам. Влево на авансцене большой, окованный железом сундук, перед ним стол, на столе глиняный кувшин с водою и стакан, в котором горит конопляное масло. Стол и сундук загорожены от входа грубыми крашенинными ширмами
Марина (в темном шерстяном платье с накинутою на плечи беличьей шубкою, крытою алым или черным бархатом. По открытии занавеса сидит на сундуке. Несколько секунд молчания. Она с утомлением смотрит в огонь ночника). «Прошло лето, прошла осень, прошла теплая весна: наступает злое время — то холодная зима». Славная песенка; да некому ее спеть… (Задумывается.)Да, уж и лето и осень почти минула с тех пор, как Ивана Максимыча в сумасшедший посадили; а на бумагу, которую Калина Дмитрич от него послал, до сих пор ни ответа, ни привета нет. Сорокоуст успеют отчитать, пока этой защиты дождешься… И я здесь сижу в этой кладовой у Дробадонова совершенно напрасно… От матери, и от той скрыто, где я; а Фирс Князев всё поиски правит: его не обманешь. Вчера опять, Калина Дмитрич говорит, посулы делал, что даст сто рублей тому, кто его на мой след наведет; а кормовые на пересылку давно представлены… За сто ли рублей у нас не найдется охотника человека продать, лишь бы пронюхали. (Пауза.)Да мне уж и самой наскучило!.. Три месяца изо дня в день одна-одинешенька в этой норе с крысами высидела… Не умела я в те поры решаться, когда следовало. Не в Петербург мне надо было с Ванею собираться, да не надеяться, как Калина Дмитрич уверил, старости доживать, друг друга жалеючи; а надо было прямо егопожалеть: разогнаться самой да в воду. Вот бы и конец был… Пагуба я, как есть для всех пагуба… Теперь еще, если здесь найдут, и он и Калина наотвечаются… А он еще было задумал где-то мне фальшивую бумагу хлопотать… Легко ли дело: очень нужно людей губить! Уйти я и без всяких бумаг уйду; а что со мной будет — это мне все равно… Бродяга, так и бродяга: разве не все равно. Это чем не острог!.. Ох-ох-ох! (Задумывается и заводит вполголоса.)