Выбрать главу

Бригелла. Ваше благородие! Совсем не к добру напомнили вы мне о тех давнишних временах, ибо как подумаю, с вашего позволения, о несравненном Дерамо[16], которого вы с помощью своих коварных заклинаний из замечательного короля превратили в дикого оленя, так что бедняге пришлось потом пройти через гнусную оболочку какого-то нищего, чтобы с грехом пополам вернуть себе человеческий облик и сердце любимой женщины; как вспомню красавицу Земреду и несчастного Сайда, не говоря уже о короле Милло и принце Дженнаро[17], - да, ваше сиятельство, как вспомню все это, так сразу и вижу, что вы с самых давних пор всегда были либо отъявленным негодником, либо ослом! Словом, ближе к делу! Еще не время играть басурманскую свадьбу со свекольным компотом и кушаньями из паленых мышей и ободранных кошек. Так что уж пожалуйте в башню, ваше благородие, и никакие мольбы и песни вам не помогут.

Тарталья (хватаясь за эфес шпаги). Как? Да как ты смеешь, холоп, предатель?! Ты что, забыл, что я министр? Обер-церемониймейстер?

Бригелла. Оставьте лучше вашу шпагу в покое, милый мой! Нынче совсем другие ветры подули. Сановных посланников вроде нашего Адолара награждают теперь совершенно особым образом — оглаживают по филейным частям, надворных советников вышвыривают за дверь, так что вполне возможно, что и ваше сиятельство, милости просим, получит несколько увесистых пинков, ежели по доброй воле само не заползет в подземелье. Покорнейше прошу взглянуть вон туда. (Указывает на стражников.) Это мои преданные слуги, славные ребята, добрые такие, и все с очень острыми алебардами, так что стоит мне, к примеру, крикнуть: «Руби!»…

Стражники угрожающе бросаются на Тарталью.

Тарталья. Стоп! Стоп! Довольно! Я уже иду, но бойся моей мести, злодей! Завтра Килиан будет правителем страны, и тогда тебе крышка. Меня с почестями выведут из подземелья, и тогда весь мир услышит, что ты — пошлый хам, ошибка природы, неудачная шутка словесности, ничтожество, которое только и нужно, что изничтожить!

Бригелла. Завтра — не сегодня, где вы завтра будете сидеть, ваше сиятельство, я не знаю, а вот сегодня милости прошу пожаловать в темницу.

В сопровождении стражи, окружившей Тарталью, Бригелла уходит.

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Запущенный, заросший уголок английского парка с хижиной отшельника в дальнем конце, перед которой стоит каменный стол. Входит Родерих.

Родерих.

Ужель то я? И жив? И вижу свет? Куда, куда влечет меня безумство Любви поруганной? Ужель еще не сброшен Постылой жизни гнет? Ужель терзают По-прежнему меня шипы страданья? Так пусть же здесь любовный мой недуг Исторгнется на волю стоном муки, От коего сам воздух содрогнется, Умолкнет шелест листьев, звон ручьев, И все замрет! Пусть гибнет все живое Там, где любви страдание живет! Я буду звать Бландину — криком, ревом, Пусть громовым ударом разобьется Мой зов о стены этих черных скал, И потревожит сон их вековечный, И гулким эхом пророкочет в них! Бландина! — Словно смерть сама звучит В том имени насмешницы коварной, Врагини чувств, убивицы любви! Пусть даже соловьи, любви певцы, С ветвей безлистных падают, как камни, Едва коснется их дыханьем стужи То имя смертоносное — Бландина! Унылой тенью В уединенье Влеком тоскою Любовной муки, И боль разлуки Всегда со мною. Не знаю сна, Одна она Мой взор туманит, Мне сердце ранит. О, как, скажи мне, тебя забыть, Коль не могу я ни есть, ни пить? Цветам и листьям пою, скорбя, О том, как всюду ищу тебя, Мой голос тихий, едва дыша, Уже слабеет, Иссохла в муке моя душа И каменеет. Не оскорблю язык питьем и пищей, Пусть только боль страданью жизнь дает, Покуда на любовном пепелище Душа поэта вовсе не умрет. Вороний грай и гулкий крик совиный, Пугая путника в ночной тиши, Оплачут эту скорбную кончину Израненной, измученной души. Но роковою, безутешной тенью Она восстанет, посетив в ночи Жестокосердной девы сновиденья, И к злому сердцу подберет ключи. И вот тогда любовью безысходной Воспламенится дева в свой черед: Страстей убитых саркофаг холодный Горючими слезами обольет! О, как пронзает Мука предсмертная Кровоточивую грудь! Сладость безумия, Боли терзание, В Оркус мерцающий путь! Где ты, Бландина? О, смерти дыхание! Где ты, Бландина? О, содрогание! Где ты, Бландина? О, мстительная ярость! О, яростная месть!
вернуться

16

…о несравненном Дерамо… — Дерамо — главный герой пьесы К.Гоцци «Король-олень». Красавица Земреда и несчастный Саид — персонажи той же пьесы.

вернуться

17

…о короле Милло и принце Дженнаро… — персонажи пьесы К.Гоцци «Ворон».