— Он будто бы из тех садовников Шпильманов, которых привезла с собой Анна Иоанновна из Голштинии. Врет, по-моему, — сказал Шарапов. — Никогда я о таких царских садовниках не слыхал. Жулик по запаху.
Он стал рассказывать о собрании, выбирая наиболее важное и подсмеиваясь над тем, о чем он умалчивал.
От японцев был капитан разведки Якуяма. В последний момент предупредили, что приедет православный японский епископ Дзудзи Накада. Тогда русские срочно вызвали из подворья епископа Павла, знающего десяток японских слов.
Ровно в восемь, как только русские вошли в убранный китайскими коврами номер, послышались голоса японцев.
Уродливо сгибаясь, они волокли под руки крохотного, даже на японский взгляд, старичка, в рясе и клобуке, с панагией на груди…
— Монсеньор Дзудзи Накада, — улыбаясь зашептали они, бессильные сдержать свой восторг. — Очень благодарны за ваше внимание. Это наш владыко, почтенный отец Накада, православный епископ Кореи.
Старательно суча ногами, старичок едва поспевал за своими вожатыми. Вид у него был смешной.
Русские встали. Епископ Павел тревожно вздохнул. Японский старичок, мелко тряся сморщенной головкой, благословил присутствующих и, страшно обрадовавшись, поспешил к Павлу, обнял его за талию, пригнул к себе и поцеловал в плечо. Потом они сели за круглый стол, в первой половине номера. Во второй же, за полуаркой, где надлежало стоять кроватям, накрыт был стол с закусками и винами. Он был организован по-русско-японски, с явным преобладанием русских блюд и вин.
Торнау открыл бутылку шампанского. Шпильман сам обошел с подносом.
— За дружескую встречу, — сказал Якуяма.
— Дай бог, дай бог, — дружно шепнули епископы.
Разговор шел по-русски.
— Глубокоуважаемый отец епископ господин Накада почтил нас своим присутствием весьма на короткое время, — сказал Якуяма. — Я выражу общее желание… Он поклонился старику. — Прошу высказать ваше толкование о поднятии головы дьяволами.
— Я хочу высказать свое понимание сегодняшней встречи, — скромно ответил епископ. — Причины того, что…
— Пожалуйста, пожалуйста, ваше преосвященство, будьте добры, — ободрил Шпильман, разливая вторую бутылку.
Накада очень хорошо, хотя как-то игрушечно, механически, заговорил по-русски, но скоро разошелся, любезно взглядывая на Павла.
— Мы часто слышим, — говорил он, — такое толкование, что ангел, «восходящий от востока солнца», упоминаемый в стихе втором «Книги Откровения», означает японскую нацию. Я горел желанием узнать, действительно ли это относится к Японии, и уверенно могу сказать, что недалек тот день, когда пророчество сбудется именно в таком смысле. У пророка Иеремии мы читаем, что его народ, то есть избранный народ божий, будет призван из страны Востока. Так было предсказано за две тысячи лет, и, конечно, не означает какую-то тысячу евреев, находящихся в Биробиджане, а означает нас, японцев. Вспомним пророка Исаию: «Кто воздвиг от Востока мужа правды, призвал его следовать за собой, предал ему народы и покорял царей?» А в разделе сорок шестом, стих одиннадцатый: «Я воззвал орла от Востока, из дальней страны, исполнителя определения моего. Я сказал и приведу это в исполнение, предначертал и сделаю». Слово «Восток» в обоих случаях употреблено здесь как «мизрахо», что по-еврейски означает страну Восходящего Солнца…
— Мгм, весьма возможно, что орел указывает на то, что народ для своего выступления воспользуется аэропланами, — невежливо вставил Павел.
Накада тотчас обернулся к нему с протестующими жестами.
— Он поднимается на помощь народу, угнетенному антихристом, — строго сказал он, опуская шутку об аэропланах. — Горе мне, если я говорю об этом из чувства расового предубеждения или национальной гордости. Нет, нет. Я хочу сказать одно мнение: пора осознать, чего хочет от нас господь. Пора быть достойными его призвания.
После речи Накады решили подойти к столу. Епископ вскорости отбыл, за ним последовал Павел. Стало свободнее. Торнау, чтобы начать разговор, спросил, нет ли новостей из России.
— Вы, честное слово, явно преувеличиваете мою осведомленность, — улыбаясь и кивая туловищем взад и вперед, будто он задыхался от смеха, сказал капитан Якуяма. — В конце концов мы интересуемся Россией, поскольку она интересует вас.
Он явно издевался над русскими и не желал говорить первым.
Всего этого не рассказывал Шарапов, но Мурусима и без него отлично умел представить себе живописную картину происходившего. Ему нужна была лишь легкая ориентировка, он был опытным человеком.