Древний старик, в старческой неловкости своей похожий на искусственного человека: так был он неповоротлив, несообразителен и податлив движениям вахтера, тихо кричал, не слушая никаких вопросов.
— Их триста, ваша дорогая милость… У них семь пулеметов… Все не из наших мест, дорогая милость. Не надо резать мне ухо… Они Хунцзюнь, Красная армия, будь они прокляты…
— Кто главарь? — спросил капитан.
— Не из наших мест, не из наших мест…
— Имя!
— Мое недостойное имя…
— Скотина! Не твое, а его…
— Ваша милость, не знаю.
От дверей, вымазанных липкими отпечатками окровавленных рук, отделилась фигура молодого китайца. Он поднял руку, как бы ораторствуя.
— Чтобы узнать все, что вам нужно, не стоит резать полсотни ушей, — сказал он. — Прошу меня выслушать. Имя начальника красных? Ю Шань.
— Откуда вы знаете? — спросил Якуяма.
— Я знаю и ваше имя, господин офицер, — сказал он, пожав плечами.
— И мое? О! Кто сказал?
— Жизнь, господин Якуяма.
— Отметить, — приказал капитан. — Спрячь глаза! — крикнул он. — Они выдают тебя. Выколи их. Вырви язык.
— Все выдает тебя… Отметить…
Вахтер подскочил к молодому китайцу, занося нож, кровь с которого текла ему за рукав.
— Сделай осторожно, — крикнул вахтеру китаец, — не порти щеки. Вот так.
Он сам бросил в мешок отрезанное ухо, даже не взглянув на него.
— Могу предложить второе, — сказал он, бледнея.
Командир полка встал и, глядя в другую сторону, замахал на него руками.
— Вон, вон!
Китаец выхватил нож из рук вахтера и чиркнул им свое правое ухо, и, отбежав к двери, бросил в лицо Якуямы пухлый от крови комок.
— На! На-днях я получу с тебя.
Пинком ноги в низ живота он отбросил подбежавшего вахтера, раскрыл дверь и пропал в толпе.
Древний старик лежал, между тем, ничком на полу харчевни. Лицо его, перемазанное быстро подсыхающей кровью, покрылось кровавым загаром.
Он шептал, взглядывая с земли на командиров:
— Дорогая милость, я имею кое-что сказать…
— Ты знаешь этого? — спросил Якуяма, стирая кровь с мундира.
— Да, ваша милость, это недостойный мой сын.
— Ага. Доставить старика в штаб. Пойдемте, — сказал он командиру. — Здесь окончат без нас.
Командир пожал плечами и выразил лицом невозможность встать. Ему было дурно.
— Глупости, — сказал Якуяма. — В рапорте о вчерашнем деле вашей сентиментальности нет места. Я бы на вашем почтенном месте немедленно встал…
Они вышли из фанзы, и воздух ночи ударил им в глаза, как спирт…
— Где вчерашний старик? — спросил теперь капитан, присев к столу.
Старика приволокли тотчас же.
— Стой! Говори медленно… Еще более медленно…
Старик рассказал о том, что в отряде, назвавшем себя Хунцзюнь, то есть Красная армия, все были пришельцами, кроме трех человек. Вот о трех знакомых старик и хотел рассказать. Один из них всеми уважаемый Миу Дан-цзыр, пусть господин запомнит имя: это святой человек, которого водят под руки, такой он старый и всеми уважаемый, два других — его сыновья.
— Этот святой человек Миу Дан-цзыр — знаменитый хунхуз, самый старый хунхуз на свете.
Якуяма вынул из походной сумки справочник господина Мурусимы: «Деятели хунхузского движения с 1898 по 1932 год».
Найдя имя Миу Дан-цзыра, он углубился в чтение, почти не слушая старика.
— Что делает хунхузский праведник в банде? — спросил он потом.
— Кто его знает, что делает! Один сын его офицер, другой — чиновник в Бейпине. Такой человек все может сделать, ваша милость. Я думаю, он хочет подписать договор на поставку оружия.
— Слушай хорошо. Ты проведешь к старому хунхузскому человеку моего офицера. Будем просить Миу Дан-цзыра к нам в гости. Вернешься — вот, смотри, — он вынул бумажку в три доллара, — это тебе.
Двое хунхузов, коренастых, кривоногих ребят в меховых ушанках, приехали в конце дня вместе со стариком. Лицо его было закрыто большими железными очками. Он был сух, морщинист и казался умирающим.
— Питаю редкую надежду, что вы представляете, кто этот старец? — сказал капитан Якуяма командиру полка. — Взгляните в справочник — он бандитствует с тысяча восемьсот девяносто восьмого года по европейскому летоисчислению, он облагал данью девять уездов в течение двадцати лет, дважды грабил Мукден и упомянут в двадцати двух английских, четырех французских и трех русских трудах о Маньчжурии. Меня почти не интересует, что он владеет акциями одного из мукденских банков.