Священник
А он забраться
Не сможет к нам?
Бартоло
Священник
(Периваньесу)
Послушай, Педро, от скотины
Залезу я на крышу, брат.
Костанса
Зачем, сеньор лиценциат?
Для бегства нет у нас причины.
Скажите вы быку: «Аминь».
Священник
Костанса
К чему? Молитвы эти
Помогут вам…
Священник
Ах, нет на свете
Быка, что понял бы латынь!
(Уходит.)
Костанса
Полез на крышу он, возможно.
За сценой шум.
А шум сильней! Что там за крик?
Инес
Бежим туда! Привязан бык
К столбу веревкою надежно.
Бартоло
Размах короткий у нее.
Нас не достать быку, я знаю.
(Уходит.)
Периваньес, Касильда, Инес, Костанса, певцы, музыканты, крестьяне и крестьянки.
Периваньес
Позволь, я счастье попытаю!
Касильда
Ах нет, сокровище мое!
Он страшен…
Периваньес
Будь страшней, ни шагу
Я перед ним не отступлю,
Я за рога его свалю —
Пусть видят все мою отвагу.
Касильда
Но честь твоя мне дорога.
Нехорошо, чтоб в утро свадьбы
Ты сам среди своей усадьбы
К быку забрался на рога.
Периваньес
Из всех пословиц две тревогу
Внушают сердцу моему:
«За светом не ходи в тюрьму»,
«Из-за чернил не суйся к рогу».
Я повинуюсь.
Шум за сценой.
Касильда
Народ
(за сценой)
Касильда
Бык натворил там бед, по счастью.
Периваньес
Как счастье сочетать с бедой!
Те же и Бартоло.
Бартоло
О небеса! Увы, зачем
Сюда из рощи заповедной
Его пригнать вы разрешили?
Клянусь, нельзя вам будет, парни,
Веселым этим днем похвастать!
Будь проклят ты, злосчастный бык!
Пускай в апрельский день дождливый
Не сыщешь на лугу зеленом
Ты для себя травы, как будто
Уж знойный август наступил!
Пускай соперник побеждает
Тебя в час ревности! Пускай
Ты огласишь протяжным ревом
Леса у высохших ручьев!
Умри от рук презренной черни,
Удавленный в глухом лесу!
Пусть рыцарь не сразит тебя
Копьем иль золотым кинжалом,
Но пусть клинок из ржавой стали
Тебе слуга загонит в спину,
Насильно сесть тебя заставив,
Чтоб кровью ты багрил песок!
Периваньес
Умерь, Бартоло, красноречье
И расскажи нам, что случилось.
Предателя Бельидо Дольфос
Сильней Самора не кляла![112]
Бартоло
Случайно командор Оканьи,
Наш господин великодушный,
Дорогой этой проезжал.
Под ним был конь буланой масти,
И грудь и шея в черных мушках,
На лбу серебряный налобник,
Из-под него виднелась морда,
Разгоряченная от бега.
Конь омывал своею пеной
Зелено-красную тафту.
Едва седок быка заметил,
Надвинул шапку он на брови,
Из-под плаща освободил
Он руку ловкую свою,
Взмахнул хлыстом, коня пришпорил,
И взвился конь его буланый,
Как серна… Но, почуяв шпоры,
Среди толпы оторопелой
От страха о канат ногою
Он зацепился и упал
На землю со всего размаха.
Его седок расшибся насмерть,
Он уцелеть не мог никак…
Да что рассказывать? Вы сами
Взгляните. На плечах сюда
Его безжизненное тело
Несут встревоженные люди.
Крестьяне вносят командора; он в глубоком обмороке. За крестьянами идут слуги командора — Марин, Лухан и другие.
Те же, крестьяне, командор, Марин, Лухан и другие слуги.
Марин
вернуться
Предателя Бельидо Дольфос Сильней Самора не кляла! — Имеется в виду эпизод из междоусобной войны, начавшейся в 1067 г. между наследниками кастильского короля Фернандо I доном Санчо, его младшими братьями Альфонсо и Гарсией и сестрами Урракой и Эльвирой. Наследовавший кастильскую корону Санчо II (1065–1072) в ходе этой войны напал на город Самору, которым правила донья Уррака, но натолкнулся на ожесточенное сопротивление его жителей и был убит одним из них — Бельидо Дольфосом, проникшим в королевский лагерь под видом перебежчика. Периваньес пользуется народной пословицей, смысл которой заключается в том, что жители города Саморы поспешно предали проклятью Бельидо Дольфоса, не зная, с какой целью он бежал в стан врагов.