Относительно Австрии я могу сказать en passant [между прочим. Ред.], что она, наконец, оставила долго лелеемую надежду на получение нового займа. О состоянии ее казначейства можно судить по тому приему, к которому недавно прибегло ее правительство, снизив курс своих же бумажных денег на 15 %; этот финансовый маневр можно сравнить лишь с мошенническими изощрениями изобретательных французских rois faux monoyeurs [королей-фальшивомонетчиков. Ред.], которые повышали курс денег, когда им надо было платить, и снижали его, когда им предстояло взимать платежи. Судя по немецким газетам, австрийский бюджет на 1854 г. будет сведен с дефицитом в 45000000 флоринов в своей обычной части и в 50000000 флоринов — в чрезвычайной. Всякий раз, как в Вену поступает сообщение, от которого пахнет порохом, люди осаждают банкирские дома, чтобы обменять бумажные деньги на серебряные.
Франция, как известно, также давно собиралась заключить заем в 200000000 франков (8000000 фунтов стерлингов). Однако недостаток продовольствия, неурожай винограда и недобор шелка-сырца, общий застой в торговле и промышленности, серьезные опасения относительно предстоящих в конце февраля платежей, тенденция к понижению курса государственных ценных бумаг и железнодорожных акций — все эти обстоятельства никак не способствовали облегчению подобной операции. Бонапарту не удалось найти на бирже покупателей для нового займа. Оставалось только то средство, к которому прибегли накануне coup d'etat [государственного переворота. Ред.] — послать Персиньи во Французский банк, чтобы изъять оттуда 50000000 франков (10000000 долларов), оставив взамен в качестве «обеспечения» на такую же сумму казначейских обязательств. Это фактически было сделано в день Нового года. Ответом на этот финансовый coup d'etat было падение курса ценных бумаг до 69 %. Как теперь официально сообщается, правительство получит у Французского банка заем в 2000000 или 3000000 франков, обеспечиваемых казначейскими обязательствами. Лица, не осведомленные о том, что произошло в день Нового года в салоне Французского банка, так и не смогут понять, каким образом удалось убедить этот банк предоставить заем, отвергнутый биржей.
Сообщения о Персии по-прежнему противоречивы. По одним сведениям, персидская армия идет на Эрзерум и Багдад, а по другим — русская интрига провалилась из-за угрозы английского поверенного в делах г-на Томпсона покинуть Тегеран, из-за опасения, что ненависть персидского народа к России приведет к немедленному взрыву, а также из-за прибытия афганского посольства, пугавшего вторжением афганцев на персидскую территорию, в случае если Персия заключит союз с Россией.
Судя по опубликованным в «Patrie» частным письмам из Константинополя, Диван решил укрепить Константинополь со стороны суши. Говорят, что смешанная комиссия, состоящая из европейских и турецких офицеров, ужа приступила к предварительному осмотру местности. Укрепление Константинополя совершенно изменило бы характер операций русско-турецкой войны и оказалось бы самым тяжелым, ударом из всех, когда-либо нанесенных извечным мечтам самозванного наследника византийских императоров.
Слух о том, что Австрия сосредоточивает в Банате армейский корпус, которым будет командовать генерал граф Шлик, опровергается немецкой печатью.
По сообщению берлинской «Correspondenz», всем властям была дана общая инструкция быть наготове на случай мобилизации ландвера[30].
Из С.-Петербурга сделано предложение копенгагенскому кабинету уступить России остров Борнхольм.
«Борнхольм», — справедливо замечает «Daily News», — «мог бы служить Мальтой или Гибралтаром на Балтийском море. Он находится на расстоянии одного дня плавания от Зунда и Копенгагена и расположен у самого входа в Балтийское море».
В сообщении, посланном лордом Редклиффом севастопольскому губернатору и ставящем его в известность о появлении союзной эскадры в Черном море, указано, что единственной целью этого передвижения является «защита оттоманской территории от каких-либо нападений или враждебных актов», но совершенно не упоминается о защите оттоманского флота.
Так как все получаемые из Парижа, Вены, Берлина, Константинополя и С.-Петербурга сообщения указывают на вероятность войны, то на всех товарных рынках по обе стороны Ла-Манша происходит общее падение цен.
Написано К. Марксом 20 января 1854 г.
Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3997, 8 февраля 1854 г.
Подпись: Карл Маркс
Печатается по тексту газеты
Перевод с английского
Ф. ЭНГЕЛЬС
ПОСЛЕДНЕЕ СРАЖЕНИЕ НА ЕВРОПЕЙСКОМ ТЕАТРЕ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ
Статьи наших лондонских корреспондентов и сообщения европейских газет позволяют нам, наконец, составить себе полное представление о продолжительном сражении между турками и русскими, ареной которого явилась Четате, небольшая деревня в девяти милях к северу от Калафата. При том, что в ряде кровопролитных схваток, о которых идет речь, была проявлена большая храбрость и что победу одержали турки, весьма примечательным является то, что бои не дали каких-либо практических результатов, поскольку речь идет об изгнании русских из Валахии. Причиной тому ошибка турок, на которую мы уже не раз обращали внимание наших читателей. Мы имеем в виду отправку ими отдельной армии в Калафат для преграждения пути в Сербию, в то время как лучшей гарантией против вторжения русских в эту область было бы присутствие сильной и концентрированной армии у Рущука и Гирсовы. Такая армия угрожала бы коммуникациям любой русской армии, продвигающейся в западном направлении, а мост и предмостное укрепление, подобное укреплению у Калафата, у Олтеницы или еще где-нибудь поблизости явились бы опорными пунктами турок на левом берегу Дуная. Но даже и без того, русские не могли бы перейти верхний Дунай и двинуться в Сербию, не предоставив туркам возможность перейти нижний Дунай и двинуться на Бухарест. Конечно, утверждая это, мы исходим из действительного соотношения сил и считаем, что румелийская армия турок значительно превышает по численности валашскую армию русских.
Следует заметить, что турки сделали все возможное, чтобы свести свое превосходство на нет и подготовить условия для своего конечного поражения. Вместо того чтобы сосредоточить свои силы на нижнем Дунае, они разделили их. В то время как 30000—35000 человек заняли Видин и Калафат, остальная часть армии осталась на среднем и нижнем Дунае. Она расположена по дуге, а по хорде этой дуги расположены русские. Поэтому последним, чтобы сосредоточить свои войска в нужном пункте, приходится преодолевать меньшее расстояние. Мало того; более короткий путь русских проходит по ровной местности, а более длинный путь турок — по горам и через многочисленные горные потоки. Поэтому позиция турок в высшей степени невыгодна, и тем не менее они заняли ее, в угоду старому предрассудку, гласящему, что для того, чтобы лучше всего преградить путь неприятелю, нужно стать ему поперек дороги.
20 декабря Омер-паша, находясь в Шумле, узнал, что русские готовят общее наступление на Калафат на 13 января. В его распоряжении было двадцать два дня; однако положение Калафата по отношению к другим пунктам расположения турецких войск таково, что Омер-паша, по-видимому, не мог доставить туда подкреплений, кроме скудных резервов из Софии. С другой стороны, то обстоятельство, что русские, не получив из России сколько-нибудь значительных пополнений — 3 января вездесущий корпус Остен-Сакена еще не прибыл в Бухарест, — отважились сосредоточить свои войска так далеко к западу, показывает, что либо состояние погоды и высокие воды Дуная не позволяли туркам перейти реку ниже по течению, либо Горчаков имел другие основания рассчитывать на их бездействие в данном районе. Турецкие войска в Калафате получили приказ атаковать русских, пока те еще не успели сосредоточить свои силы. Для этого было бы правильнее всего повторить эксперимент, проделанный у Олтеницы[31]. Почему это не было сделано? Мост у Калафата держится, несмотря на зимнее время и пловучий лед, а ниже по реке нет ни одного места, где можно было бы возвести подобный мост с предмостным укреплением. Не получил ли Омер-паша приказ оставаться на правом берегу реки? Поведение турок так противоречиво, смелые и умные мероприятия так регулярно чередуются с вопиющими упущениями и промахами, что за всем этим несомненно кроются дипломатические интриги. Во всяком случае, Горчаков не продвинулся бы к Калафату ни на один дюйм, не будь он уверен, что турки не повторят олтеницкого маневра.
30
31
1 ноября (20 октября) 1853 г. турецкие войска переправились из Туртукая (правый берег Дуная) на один из островов, откуда угрожали Олтеницкому карантинному посту, занятому русскими войсками. Воспользовавшись затем бездействием генерала Данненберга, командовавшего корпусом русской армии на Дунае, турецкие войска переправились с острова на левый берег Дуная, заняли Олтеницкий карантин и создали сильное предмостное укрепление, прикрываемое огнем батарей, расположенных на острове и на правом берегу реки. Попытки русских войск 4 ноября (23 октября) выбить турок с захваченных ими позиций кончились неудачей.