Последний пункт является по существу решающим, так как, например, даже свобода судоходства по Дунаю могла быть обеспечена лишь в том случае, если бы Россия лишилась в устьях Дуная «территории», которой она завладела отчасти в силу Адрианопольского договора и в нарушение Лондонского договора 1827 г., отчасти же в силу февральского указа 1836 г. и в нарушение Адрианопольского договора[331]. Тот пункт, который «Examiner» обходит молчанием, относится к договору 1841 г. о Дарданеллах. Этот договор отличается от договора 1840 г., заключенного лордом Пальмерстоном, только тем, что в нем в качестве договаривающейся стороны выступает и Франция. Содержание же у них одинаковое. Еще несколько месяцев тому назад лорд Пальмерстон провозгласил договор 1840 г., а стало быть и договор 1841 г. о Дарданеллах, победой Англии над Россией, а себя — автором этого договора. Каким же образом уничтожение договора, знаменовавшего победу Англии над Россией, вдруг может превратиться в поражение России, нанесенное той же Англией? А если Англия была тогда введена в заблуждение своими собственными министрами и полагала, что действует против России, тогда как она действовала за нее, то почему же не считать, что это же самое имеет место теперь? На последней чрезвычайной сессии парламента Дизраэли воскликнул: «Никаких четырех пунктов!» Из приведенных выше высказываний прессы явствует, что восклицание Дизраэли нашло отклик и в либеральной прессе. Удивление по поводу того, что Россия приняла четыре пункта, с оговорками или без них, начинает уступать место удивлению по поводу того, что Англия их предложила.
Написано К. Марксом 9—15 января 1855 г
Напечатано в «Neue Oder-Zeitung» №№ 20, 23 и 29; 13, 15 и 18 января 1855 г.
Печатается по тексту газеты
Перевод с немецкого
К. МАРКС
ТОРГОВО-ПРОМЫШЛЕННЫЙ КРИЗИС В АНГЛИИ
Торгово-промышленный кризис в Англии, первые предвестники которого уже давно отмечались на страницах нашей газеты, стал теперь фактом; о нем открыто говорят самые авторитетные источники в данной области — ежегодные обзоры британских торговых палат и крупнейших торговых фирм королевства; о нем свидетельствуют также многочисленные банкротства, переход фабрик на неполную рабочую неделю и таблицы, показывающие сокращение экспорта. Согласно последнему официальному «Отчету о торговле и судоходстве», заявленная стоимость перечисленных предметов экспорта за месяц, истекший 5 декабря, составляла:
1853 г. 6 033 030 (в ф. ст.)
1853 г. 7 628 760 (в ф. ст.)
К. МАРКС
ВЛАДЕЛЬЦЫ ПИВНЫХ И СОБЛЮДЕНИЕ ВОСКРЕСНОГО ДНЯ. — КЛАНРИКАРД
Лондон, 19 января. В настоящий момент на страницах газеты «Morning Advertiser» весьма оживленно обсуждается вопрос о том, справедливо ли обвиняют коалиционное министерство в «тупости»? Уркарт, который исходит из убеждения в наличии тайного сговора министерства с Россией, удачно защищает министерство от упрека в бездарности.
Газета «Morning Advertiser» — своеобразное явление в лондонской прессе. Являясь собственностью «Общества взаимопомощи патентованных трактирщиков», созданного в благотворительных целях, а именно для поддержки сирот, престарелых и банкротов, эта газета, из всех ежедневных лондонских газет после «Times», бесспорно имеет наибольшее распространение. Этим она обязана отнюдь не заслугам редакции, во главе которой стоит некий Грант, бывший стенограф. Этот Грант женился на дочери одного из видных деятелей «Общества взаимопомощи», а именно, на дочери Гомера, или великого Гомера, как его прозвали объединенные трактирщики, и великий Гомер сделал своего маленького зятя главным редактором «Morning Advertiser». Так как от этого общества зависело продвижение «Advertiser» во все трактиры и даже в большую часть parlours [гостиных. Ред.], то и материальная база для процветания газеты была заложена. Но своим влиянием газета обязана тому обстоятельству, что она собственно не редактируется, а скорее представляет собой нечто вроде дискуссионного клуба, где каждый читатель может сказать свое слово. Так как представители лондонской «респектабельной» прессы не допускают редакцию «Morning Advertiser» на свои сборища, считая ее недостойной этого, то редакция в отместку предоставляет время от времени свои страницы, наряду с читателями, также и тем более значительным писателям, которые не продали себя никакой партии.
От «Morning Advertiser» естественно переходим к пиву и к последнему пивному закону Уилсона-Паттена. Этот недавно произведенный церковниками государственный переворот вызвал немало шуток и показал, что шекспировские прообразы пышным цветом расцвели во второй половине XIX века. Однако серьезной стороной этого дела является то недоумение, которое вызвала в народных массах дерзкая попытка церкви вмешаться в гражданскую жизнь и регулировать ее. Массы настолько уже охладели к церкви, что они считают такого рода попытки с ее стороны лишь practical jokes [грубыми шутками. Ред.], которым, однако, следует положить конец, когда они приелись. Церковная партия, не понимая своего положения, имела дерзость организовать вчера в Ноттингеме публичный митинг, на котором выдвинула предложение внести в парламент петицию о закрытии трактиров по воскресеньям не только в часы, установленные недавно актом Уилсона-Паттена, но в течение всего дня. Огромная рабочая аудитория после бурного обсуждения приняла значительным большинством голосов следующую поправку, предложенную фабричным рабочим по имени Хаттон:
«Войти в парламент с петицией о закрытии по воскресеньям всех церквей и часовен».
Как уверяют, лорд Линдхёрст намерен вскоре после возобновления заседаний парламента выступить в палате лордов с речью, в которой изложит по пунктам все обвинения, выдвигаемые против правительства. В период сессии 1853–1854 гг. роль вожака антирусской оппозиции среди пэров, как известно, разыгрывал маркиз Кланрикард. Но письма, с которыми он и его сын, лорд Данкеллин, обратились — по случаю освобождения последнего из русского плена — к царю Николаю, не позволят, конечно, дальше вести эту игру. По поводу письма Данкеллина Дуглас Джерролд, известный юморист, замечает в «Lloyd's Paper»:
«Лорд Данкеллин объявляет Николая действительно великим человеком на том поразительном основании, что он освободил его, лорда Дан-
келлина! Великим я называю его потому, что он даже меня покорил, говорит великанша про Tom Thumb [Мальчика с пальчик. Ред.], здесь же карлик провозглашает царя великим человеком».
Кто знаком с Синими книгами, опубликованными в 1841 г. в связи с турецко-египетскими делами[334], и знает из них, какое место занимал маркиз Кланрикард при петербургском дворе и бытность свою там послом, тот знает также, что его антирусские тирады в палате лордов целиком относятся к той категория оппозиционной деятельности, которой предается каждый истый виг, если бог не дал ему правительственной должности.
331
Согласно статье V Лондонской конвенции, подписанной Россией, Англией и Францией 6 июля 1827 г. в связи с национально-освободительной войной греческого народа против турецкого ига, договаривавшиеся державы обязывались не добиваться каких-либо расширений территории, исключительного влияния или преимуществ в торговле, которые бы не предоставлялись одновременно каждой из двух других держав.
По Адрианопольскому договору 1829 г., завершившему русско-турецкую войну 1828–1829 гг., Россия получила острова в устье Дуная, этим же договором гарантировалась свобода плавания судов всех держав по Дунаю.
2 марта (19 февраля) 1836 г. указом царского правительства на Сулинском гирле Дуная устанавливался карантинный пост, фактически выполнявший таможенные функции.