Мы видели, что русские 24 февраля удержали редут на Сапун-горе (у Малахова кургана)[121]. Этот редут сейчас расширен и укреплен, на нем установлены орудия и от него проведены контрапроши. В другом месте, перед бастионом Корнилова, также построен ряд новых редутов в 300 ярдах впереди старых русских укреплений. Читателю «Times» это покажется невероятным, так как, согласно сообщениям этой газеты, союзники уже давно выдвинули свои траншеи на более близкую от русских линий дистанцию. Теперь, наконец, корреспондент «Times» признает, например в своем сообщении от 16 марта, что до самого последнего времени английские траншеи находились еще на расстоянии 600–800 ярдов и что батареи, готовые открыть огонь по неприятелю, были в действительности теми же батареями, которые открыли огонь 17 октября прошлого года. Вот как велики, оказывается, успехи в осаде, вот как далеко вперед выдвинуты траншеи, что стоило жизни и здоровья двум третям английской армии! При таких обстоятельствах оказалось вполне достаточно места для сооружения русскими новых укреплений в промежутке между двумя линиями батарей. Эти сооружения можно рассматривать как закладку новой параллели против осаждающих на расстоянии 300–400 ярдов от их укреплений, как огромнейший контрапрош против осаждающей армии. Последняя, таким образом, была вынуждена перейти к обороне, тогда как первое и основное условие всякой осады заключается в том, чтобы осаждающие поставили в положение обороны осажденных.
Как в лагере под Севастополем, так и в самой Англии начинают теперь понимать, что нет никаких шансов взять Севастополь штурмом. Поставленная в затруднительное положение газета «Times» обратилась к «крупному военному авторитету» и узнала, что необходимо перейти в наступление, для чего следует либо форсировать Черную и соединиться с турецкой армией Омер-паши — будь то до или после сражения с русской обсервационной армией, — либо предпринять диверсию против Кафы, что вынудило бы русских разделить свои силы. Поскольку армия союзников насчитывает теперь 110000—120000 человек, такие операции должны быть ей под силу. Так полагает «Times».
Раглан и Канробер лучше, чем кто-либо, знают, насколько желательно было бы теперь соединиться с армией Омер-паши, но, к сожалению, в распоряжении союзников на высотах под Севастополем до сих пор не было 110000—120000 человек; они имели там самое большее 80000—90000 годных к службе солдат. Что же касается экспедиции в Кафу, то ничего лучшего русские не могли бы и пожелать. Рассредоточить войска союзников в трех различных пунктах на расстоянии 60—150 миль от центрального пункта, и в такое время, когда ни в одном из двух удерживаемых ими пунктов они не располагают достаточными силами для выполнения поставленной перед ними задачи! Уж не заимствовала ли газета «Times» свой совет у «русских» военных специалистов?
Так как 11-я и 12-я французские дивизии, по крайней мере часть их, находятся теперь в дороге, а оставшаяся часть вместе с 13-й, 14-й и двумя пьемонтскими дивизиями готовы за ними последовать, то к концу мая армия союзников достигнет такой численности, которая даст ей возможность и заставит ее двинуться вперед от своих оборонительных позиций на реке Черной. Войска сосредоточатся в Константинополе и, скорее всего, будут посажены на корабли одновременно, чтобы на злополучном Херсонесе им пришлось находиться возможно более короткое время. Эта мера несколько замедлит дело, но принесет большую пользу. Подкрепления, посылавшиеся до сих пор в Крым постепенно, небольшими отрядами, хотя и образуют в совокупности целую армию, никогда не усиливали экспедиционную армию в такой степени, чтобы дать ей возможность перейти в наступление.
Написано Ф. Энгельсом около 30 марта 1855 г.
Напечатано в «Neue Oder-Zeitungv № 155, 2 апреля 1855 г.
Печатается по тексту газеты
Перевод с немецкого
К. МАРКС
СКАНДАЛ ВО ФРАНЦУЗСКОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬНОМ КОРПУСЕ. — ВЛИЯНИЕ ДРУЭН ДЕ ЛЮИСА. — СОСТОЯНИЕ МИЛИЦИИ
Лондон, 3 апреля. Из Парижа нам пишут:
«В бонапартистском Законодательном корпусе произошла сцена, сведения о которой не проникли в английскую прессу. Во время прений по поводу закона о заместительстве[122] вскочил с места Гранье де Кассаньяк — после речи Монталамбера — и в пылу возмущения проболтался. Только когда этот закон вступит в силу, — сказал он, — армия станет тем, чем она должна быть, преданной порядку и императору, и нам не придется больше видеть позорное зрелище — солдат, поворачивающих штыки в обратную сторону (soldats a baionnettes renversees). Конец этой речи, в которой открыто восхвалялась система янычар как идеал для французской армии, вызвал даже в этом собрании громкий ропот, и Гранье пришлось сесть. Тогда взял слово другой депутат Законодательного корпуса и отхлестал Гранье. Разыгрался такой скандал, что даже Морни вынужден был потребовать объяснений от Кассаньяка». (Гизо, как известно, называл последнего le roi des droles [королем шутов. Ред.] еще тогда, когда он редактировал свою захудалую газетку «Globe».) «Гранье с исключительным малодушием принес формальные извинения и сам предложил, чтобы весь этот инцидент был обойден молчанием в «Moniteur». Заседание было таким же бурным, как в лучшие дни палаты депутатов времен Луи-Филиппа».
Газета «Morning Chronicle» в своем сегодняшнем номере пишет:
«Английская публика пришла к заключению, что г-н Друэн де Люис отправился в Вену, чтобы путем нашептывания и науськивания воздействовать на лорда Джона Рассела, поведение которого не удовлетворяло до сих пор ни его собственных соотечественников, ни наших союзников. Благородный лорд славится своими приливами и отливами патриотизма и либерализма, своей исключительной активностью в общественных делах, пока он находится в оппозиции или поскольку ему нужно нажить себе политический капитал, и своим полным бездействием, как только исчезает прямая заинтересованность. Нечто подобное происходит с ним, по-видимому, и на этот раз, и народ уже начинает роптать… После пребывания г-на Друэн де Люиса в Лондоне в высших кругах стал заметен более решительный тон. Говорили даже, что его миссия была настолько успешной, что мирные устремления лорда Джона Рассела встретили противодействие правительства и что наш человек действия» (Пальмерстон) «волей-неволей должен был дать согласие на предъявление ультиматума, который Россия, видимо, с презрением отвергнет».
121
Имеется в виду статья «Последние события в Крыму», английский вариант которой помещен в настоящем томе, стр. 157–161.
122