В трубке раздался щелчок и недовольный голос Моу Глеба:
— Что надо?
— У меня есть для тебя работа, — не называя себя, сказал Сейгель. — Вам с Питом нужно будет сделать ее, понятно? Пит сделает дело, а ты позаботься о колесах. Разыщи Пита и сидите у телефона, пока я не позвоню. Я дам вам адрес, как только получу его.
— Ого! Разве сначала мы не можем подготовить все это, чтобы было чисто?
Его голос прозвучал испуганно.
— У вас не будет времени. Дело должно быть выполнено в течение получаса после получения адреса. После этого за дело примутся копы. Дело очень важное, Моу, не промахнись. Я назначаю тебя ответственным, понятно?
— Ладно.
— Сделай это аккуратно и быстро, и никакого шума. Я могу позвонить с этого времени в любой момент. Будьте рядом, — сказал в заключение Сейгель и положил трубку.
Потом он быстро прошел по коридору в свой кабинет и открыл дверь.
Маурер и Голович все еще были там. С ними теперь была и жена Маурера — Долорес. Долорес была его идеалом женщины. Ни одна женщина не возбуждала его так, как она. Он знал, что она недостижима для него, как снежный Эверест, но это не мешало ему думать о ней, проводить бессонные ночи в мечтах о ней.
Она вышла за Маурера из-за денег и власти. И Сейгель знал это. Он знал также, что она платит высокую плату за занимаемое положение. Маурер был пресыщен женщинами. Ему стоило только поманить пальцем, и любая девушка бросалась исполнять его желания. Контроль над объединениями артистов, ночными клубами на калифорнийском побережье и театрами давал ему власть как над статистками, так и над звездами. Даже Джун Арно с ее сказочным богатством оказалась с ним. Поэтому Долорес для него была лишь одна из женщин, и он обращался с ней соответственно этому.
Глаза Сейгеля охватили ее всю, сидящую у бара в изумрудно-зеленом вечернем платье, покрытом золотыми блестками. У нее была прекрасная кожа — цвета слоновой кости с кремом. Темно-рыжие волосы, прекрасные зеленые глаза, фигура — высокая, пышная, чувственная. У Сейгеля пересохло во рту.
Она повернулась на высоком стуле и улыбнулась ему. Это была насмешливая улыбка красивой женщины, которая знала, что происходит с мужчинами при ее виде, но это ее не заботило.
— Хэлло, Луи, — сказала она, — как продвигается твой роман? Я видела тебя с одной блондинкой. Она тебе нравится?
Сейгель изменился в лице. Он быстро посмотрел на Маурера, потом на Головича. Он знал, что тот сходит с ума по Долорес и что у него есть шансы. Если с Маурером что-нибудь случится, то Голович завладеет не только организацией, но завладеет и Долорес. Он знал, что она ненавидит Головича, но если этот жирный старик будет иметь деньги и власть, как у Маурера, а Голович может их иметь, она заберет его.
— Прекрати, — бросил Маурер и хмуро посмотрел на нее через плечо. — Если не можешь сидеть спокойно, то тебе лучше уйти.
— О, я могу быть спокойной, Джек, — ответила она с улыбкой. — Смотрите на меня просто как на декорацию.
Маурер взглянул на Сейгеля.
— Что она тут делает?
Сейгель пожал плечами.
— Я не знаю. Она согласилась поужинать со мной. Она назвала себя и уже немного пьяна. Если судить по тому, как она себя ведет, она слабый противник, но, может быть, она принимает меня за сосунка.
— Только не тебя, Луи, — насмешливо сказала Долорес. — Кого угодно, но не тебя. Я уверена, что она просто умирает от желания оказаться в твоих объятиях и почувствовать твое страстное дыхание на своей щеке. Кто этого не пожелает?
Сейгель покраснел от злости. Он открыл рот, чтобы что-нибудь ответить, но вовремя остановился.
— Уйди, Долли, — сказал Маурер, не оборачиваясь. — Ты мне уже сегодня надоела. Иди домой!
Долорес соскользнула со стула, взяла свою меховую накидку, которую до этого беззаботно бросила на спинку стула, и прошла через комнату, таща ее за собой. Она шла медленно, с усмешкой на красных губах и слегка покачивая бедрами, привлекая внимание Головича и Сейгеля, которые напряженно следили за ней. Проходя мимо Сейгеля, она сморщила ему нос.
— Спокойной ночи, Эйб, — сказала она от двери.
— Спокойной ночи, — ответил Голович с поклоном. Он старался, чтобы Маурер не заметил в его глазах смущения.
— Спокойной ночи, Луи, — сказала она.
— Уберешься ты или нет? — возмущенно закричал Маурер. — Мы заняты!
— Спокойной ночи, дорогой! — и она вышла, прикрыв за собой дверь.
Маурер раздраженно взмахнул руками.