Эллиот кивнул.
— Ладно, но я не хочу, чтобы Луис потом молол языком. Стоит пройти слухам о моих затруднениях и на меня накинутся все кредиторы. Мне нужна куча денег к концу месяца, через три недели.
— Что вы подразумеваете под кучей денег?
— Мне понадобится по крайней мере сто пятьдесят тысяч долларов, чтобы поправить дела. Если я их не достану, то обанкрочусь и тогда все останутся ни с чем.
Кендрик выпятил толстые губы.
— Это весьма серьезная сумма, но не отчаивайтесь. Посмотрим, что можно сделать Луис явится к вам завтра в десять. Когда он составит опись, мы потолкуем еще раз.
— Там у меня висит Шагалл, которого вы мне сбыли. Он один стоит черт знает каких денег. Кендрик погрустнел.
— Не очень хороший, если я правильно припоминаю. В то время люди с ума сходили по любой картине Шагалла, но, конечно, он не лишен ценности. Можете положиться на меня. Я постараюсь помочь вам всем, чем смогу.
Эллиот встал. Он не испытывал больших надежд. Он инстинктивно чувствовал, что сделка скорее всего даст ему мало, а толстяку педерасту достанется вся выгода.
— Ладно, Клод, тогда я предоставляю это вам.
— Да. — Кендрик потер гладко выбритый подбородок, потом небрежно обронил: — Вы, кажется, знакомы с Полем Ларримором?
Эллиот с удивлением посмотрел на него.
— Знаком, а что?
— С ним трудно познакомиться, — сказал Кендрик с печальным выражением на толстом лице, — настоящий затворник, вам не кажется?
— Он держится особняком, если вы это имеете в виду. С чего вы о нем вспомнили?
— Вы с ним друзья, как я понимаю.
— Пожалуй. Что все это значит?
— Мне очень желательно войти с ним в контакт, но он отказывается встретиться со мной… Я нахожу такое поведение не совсем вежливым и думаю просить вас познакомить нас.
— Ларримор — человек с причудами, — Эллиот покачал головой. — Он сторонится людей. Что вам от него понадобилось?
— Марки. — Кендрик улыбнулся. — Я думаю заняться редкими марками. Ларримор — один из самых видных филателистов мира. Я был бы очень счастлив иметь его своим консультантом.
Эллиот уставился на него так, словно не мог поверить своим ушам.
— Ларримор? Вашим консультантом? Да вы спятили! Даже не надейтесь…
— В самом деле? — Кендрик печально покачал головой. — Что ж, полагаю вам лучше знать. — После паузы он продолжал: — Скажите, как вы подружились с Ларримором?
— Помимо увлечения марками, он любит гольф. Играет он посредственно, но как большинство таких игроков страстный энтузиаст. Он приходит в клуб раз в неделю и время от времени я с ним играю. Я отучил его загребать землю клюшкой и с тех пор он всегда держался со мной по-приятельски. Вот и все. Теперь я его совсем не вижу, из-за протеза пришлось распрощаться с гольфом.
— Как странно. Загребал землю? Удивительно. Как иногда получается. — Кендрик допил виски. — Хотя вы не виделись с ним в последнее время, но все-таки могли бы посетить его?
— Слушайте, Клод, я же сказал — ничего не выйдет, — нетерпеливо отозвался Эллиот. — Ларримор не станет вам помогать. — Он двинулся к выходу. — Так Луис придет завтра к десяти?
— Да. — Кендрик улыбнулся — Не надо сильно беспокоиться, шери. Предрассветный час — самый темный.
— Кажется, я уже где-то это слышал, — сказал Эллиот и вышел.
— А теперь, мистер Кемпбелл, — сказал Барни, — обратите, пожалуйста, внимание на то, как я сплетаю нити моего рассказа, словно ковер. Я только оттого и не занимаюсь сам вашим ремеслом, что не умею правильно писать, ну и почерк у меня не особенно. Техника у меня есть, но все остальное ни к черту.
Я ответил, что не всем нам суждено достичь высот, и спросил, не хочет ли он еще один шницель.
— Неплохая идея, — согласился Барни и бровями подал знак Сэму. — Питая тело — питаешь ум, а? Я сказал, что это общеизвестный факт.
— Ну ладно… Я вывел на сцену Джо, Синди, Бина, Эллиота и Кендрика. Теперь настало время свести их вместе и я сделаю это постепенно. — Барни подождал, пока Сэм принесет шницель, и осмотрев его, одобрительно кивнул, а затем продолжал: — Джо не мог позволить Синди торчать дома и с обожанием смотреть на Бина, когда выяснилось, что у него кончаются деньги. Поскольку у него самого стало туговато с наличными, он послал Синди работать по магазинам утром, а по вечерам, как обычно, и сам тоже отправлялся работать в автобусах, оставляя Бина дома мечтать о большом куске.