— Я слышал, что Дестер по уши в долгах, — сказал Симмондс. — Стоит ему уйти со студии, как на него набросятся кредиторы и заберут все подчистую. Хотелось бы мне посмотреть, как эта рыжая будет себе зарабатывать на жизнь, а то она привыкла купаться в роскоши.
— Вам заплатили за работу? — спросил я.
— Конечно. Но после того, как я потребовал этого. Дестер никогда не помнит о таких пустяках, как выплата жалованья слугам. — Симмондс посмотрел на дешевый будильник, стоявший на тумбочке рядом с кроватью. — Мне нужно идти. У меня сегодня есть небольшое дело: буду катать двух старушек. Это, поверьте, более приятное занятие, чем возить пьяницу. Вас же ждет незавидная работа. Не думайте, что я имею что-то против Дестера. Мне его жаль: когда он в трезвом виде, это отличнейший парень. Вся беда в том, что трезвым его удается застать слишком редко. Поразительно, во что превратила его собственная жена. Из-за нее он пристрастился к бутылке. Наверное, эта женщина сумасшедшая. Ведь доведя мужа до разорения, она лишила и себя не только огромного состояния, но и обеспеченной жизни вообще. Не могу понять, в чем заключается ее игра.
Расставшись с Симмондсом, я заехал к себе на квартиру, где взял некоторые личные вещи. Когда же я возвращался в резиденцию Дестеров, дорогой думал о том, что мне тоже не понятна игра Элен. И я поставил своей целью разгадать тайну рыжеволосой красавицы.
ГЛАВА 2
Подъехав к гаражу, я увидел, что там нет «кадиллака» с откидным верхом. Нетрудно было предположить, что очаровательная миссис Дестер отправилась завтракать. Было двенадцать пятнадцать, и мне пришло в голову осмотреть дом, пока он пустовал. Окно над крыльцом было открыто, я легко влез в него и попал в длинный коридор, выходящий на лестницу. Верхний этаж состоял из семи спальных, трех ванных и трех туалетных комнат. Пять спален пустовало, ими явно не пользовались. Комнаты Дестера и его жены находились в разных концах коридора. Я не стал входить туда, а просто открыл их и осмотрел прямо от дверей. Спальня Элен была огромной. Без сомнения, на ее обстановку затрачена уйма денег. На возвышении стояла большая кровать, какие обычно показывают в кино, со стеганым одеялом устрично-серого цвета и кроваво-красным покрывалом. В комнате находились изящный туалетный столик, радиола, кресла, встроенные шкафы для платьев. Освещение было рассеянным. Уютное помещение устроила себе жена, которая предпочитает спать отдельно от мужа. По безупречной аккуратности этой комнаты я заключил, что никакой мужчина сюда не допускается. Спальня Дестера была меньше, чем спальня его жены, и бросалось в глаза то, что ее уборкой пренебрегают. На мебели лежал слой пыли.
Разведка заняла у меня всего пять минут, и потом я спустился вниз. Там во всех комнатах, кроме гостиной, мебель была накрыта чехлами, что весьма просто решило проблему прислуги. Все это показывало, что Симмондс сказал правду. Похоже, что Дестер действительно на пороге разорения. Хозяин все еще старается держать фасон. Кажется, еще ничто не обнаруживает беды. Еще дом, особенно снаружи, выглядит респектабельно. Но при более строгом взгляде, особенно на закрытые комнаты, становится ясно, что дух разорения уже входит в дом.
Я вернулся в квартиру над гаражом, сменил форму на костюм. Мне необходимо было попасть в центр города, куда я вскоре и отправился автобусом. В дешевом кафе я съел ленч и пошел в контору Джека Солли на Бревер-стрит.
Я начал работать у Солли год назад. Он именовал себя консультантом и специалистом по рекламе. Некоторое время назад он занимал должность коммерческого директора в торгово-посреднической фирме «Геринг и Инч», имел собственный «кадиллак», шестикомнатные апартаменты в престижном районе Нью-Йорка, гардероб, полный костюмов, что свидетельствовало о приличном доходе. Но он всегда был оппортунист по натуре и большой спорщик, что вызывало справедливые жалобы на него и на фирму, в частности, со стороны клиентов. В конце концов фирма «Геринг и Инч» решила отказаться от его услуг. Он потерял работу, а с ней и возможность содержать роскошную квартиру и «кадиллак». Не имея нужных рекомендаций, он не смог устроиться в Нью-Йорке и был вынужден перебраться в Голливуд. Но здесь имел дело главным образом с хозяевами небольших магазинов и контор. У него я едва зарабатывал на жизнь. И еще страдал от его несносного характера, который с годами становился все тяжелее. Джек постепенно терял остатки этики, превращаясь в обыкновенного неудачника и брюзгу. Кроме того, он уже дважды имел стычки с полицией по поводу каких-то темных дел, в которые я не был посвящен.